Ее слова отдавались во мне гулким эхом, точно колокол в каком-то затонувшем городе. Кэсси умела говорить: на мгновение меня охватила такая безысходная тоска, что хотелось вскинуть голову и завыть по-собачьи.

— Знаете, как к вам относятся Сэвиджи и Алисия Роуэн? — спросила Кэсси. — Они вам завидуют. Вы похоронили дочь, но когда хоронить некого — еще хуже. Помните, что вы пережили в тот день, когда пропала Кэти? А для них эта трагедия растянулась на двадцать лет.

— Эти люди заслуживают того, чтобы знать правду, мистер Девлин, — мягко добавил я. — И дело не только в них. Мы ведем следствие, считая, что два случая связаны друг с другом. Если это не так, вы должны нам сообщить, иначе убийца может ускользнуть.

В глазах Джонатана что-то мелькнуло — странная смесь надежды с ужасом.

— Так что произошло в тот день? — спросила Кэсси. — Четырнадцатого августа. Когда исчезли Питер и Джеми.

Джонатан шевельнулся в кресле и проговорил:

— Я сказал все, что знал.

— Мистер Девлин. — Я наклонился к нему ближе. — Об этом нетрудно догадаться. Вы были в панике из-за случая с Сандрой.

— Но вы знали, что ее можно не бояться, — подхватила Кэсси. — Она была без ума от Кетла и не стала бы ему вредить. В любом случае ее слова стоили бы не больше ваших. Судьи часто не доверяют жертвам изнасилований, особенно если ранее у них был секс с двумя из трех нападавших. Вы могли бы обозвать ее шлюхой и спокойно вернуться домой. А вот дети… стоило им заговорить, и вас бы сразу посадили за решетку. Пока они были живы, вы не чувствовали себя в безопасности.

Кэсси взяла стул и села рядом с Джонатаном.

— В тот день вы не ездили в Стиллорган, верно?

Джонатан сдвинул брови.

— Ездили. Я, Кетл и Шейн. В кино.

— Что вы смотрели?

— Я тогда все рассказал копам. Это было двадцать лет назад.

Касси покачала головой.

— Нет, — возразила она. — Вероятно, вы послали туда одного из вас — скорее всего Шейна, — чтобы потом он рассказал вам сюжет фильма. Или поступили хитрее: зашли втроем в кинотеатр, а когда погас свет, незаметно выскользнули на улицу — вот вам алиби. Но к шести часам вечера, вдвоем или втроем, вы находились уже в Нокнари, в лесной чаще.

— Что? — поморщился Джонатан.

— Дети всегда возвращались домой в половине седьмого, а вы знали, что вам еще придется их поискать: лес в то время был гораздо больше. Но вы их нашли. Они играли и не думали прятаться; наверное, даже шумели. Вы подкрались к ним, так же как они тогда к вам, и схватили.

Разумеется, мы с Кэсси все это прорепетировали. Разработали самую правдоподобную версию и довели ее до ума, шлифуя каждую деталь. Но теперь в душе что-то ныло и скребло: «Нет, не так, все было по-иному», — однако отступать поздно.

— Мы в тот день вообще не ходили в лес. Мы…

— Вы сняли с детей кроссовки, чтобы им труднее было сбежать. Затем убили Джеми. Мы не можем определить, как именно, пока не найдем трупы, но, я полагаю, ножом. Закололи или перерезали горло. Ее кровь каким-то образом попала на кроссовки Адама. Очевидно, вы подставили их сами, чтобы меньше попало на землю. А обувь собирались вместе с трупами бросить в воду. Но пока вы занимались Питером, Адам остался без присмотра. Он схватил кроссовки и бросился бежать. На его футболке остались порезы — наверное, кто-то из вас полоснул его ножом и промахнулся… Но вы его не догнали. Он знал лес лучше вас и спрятался, пока не пришли спасатели. Как вы себя потом чувствовали, Джонатан? Столько усилий, и все напрасно? Вы все-таки оставили свидетеля.

Джонатан сидел, стиснув зубы, и смотрел прямо перед собой. У меня дрожали руки, и я спрятал их под стол.

— Кстати, именно поэтому я думаю, что вас было только двое, — продолжила Кэсси. — Трое взрослых парней против троих детишек… тут бы никаких шансов. Тогда не имело бы смысла снимать с них обувь: каждый мог держать по одному ребенку. А Адам не сумел бы убежать. Но если вас было двое против троих…

— Мистер Девлин, — произнес я. Голос у меня звучал глухо. — Если вы не были на месте преступления, а поехали в кино, чтобы обеспечить алиби, то вам следует рассказать нам об этом. Соучастник и убийца не одно и то же.

Джонатан бросил на меня гневный взгляд.

— По-моему, вы оба спятили, — пробормотал он, тяжело дыша. — Мы никогда не трогали этих детей.

— Знаю, что не вы являлись зачинщиком, — заметил я. — Все спланировал Кетл Миллз. Она сам нам это сказал. Вот его точные слова: «У Джонни не хватило бы смелости решиться на подобное». Если вы были только соучастником или свидетелем, так и скажите.

— Полная чушь! Кетл не мог признаться в убийстве, потому что никакого убийства не было. Понятия не имею, что случилось с детьми, и мне на это плевать. Я лишь хочу, чтобы нашли убийцу Кэти.

— Кэти? — повторила Кэсси, подняв брови. — Ладно, давайте поговорим о ней. — Она резко отодвинула стул и быстро подошла к стене. — Вот данные из медицинской книжки Кэти. Четыре года она страдала необъяснимой желудочной болезнью, но этой весной заявила своей учительнице балета, что болеть больше не будет, и представьте — перестала. Знаете, на какие мысли это нас наводит? Кто-то травил Кэти. Это очень просто: здесь немного чистящего средства, там — отбеливатель для туалета, сойдет даже соленая вода…

Я наблюдал за Джонатаном. Кровь отхлынула от лица, он стал белым как мел. Ноющий голос внутри меня мгновенно затих, и интуиция подсказала: он знает.

— И это был не какой-то там незнакомец, Джонатан, не чужой, который боялся за вложенные в землю деньги и имел что-то против вас. Нет, это был человек, встречавшийся с Кэти каждый день, кому она доверяла. Но доверие исчезло, когда этой весной у нее появился еще один шанс попасть в балетную школу. Она больше не хотела со всем этим мириться. Может, даже пригрозила оглаской. А через несколько месяцев, — Кэсси хлопнула ладонью по снимку мертвой Кэти, — ее убили.

— Вы прикрываете жену, мистер Девлин? — тихо спросил я, чувствуя, что мне не хватает дыхания. — Когда детей травят в доме, обычно это вина матери. Если вы просто хотите сохранить семью, мы сумеем вам помочь. Окажем миссис Девлин необходимую помощь.

— Маргарет любит наших девочек! — бросил Джонатан. — Она бы никогда…

— Никогда что? — перебила Кэсси. — Не стала бы травить дочь или убивать?

— Никогда не сделала бы ей ничего плохого.

— Тогда кто остается? — поинтересовалась Кэсси, указывая на снимок мертвой Кэти у стены и пристально глядя на Девлина. — У Розалинды и Джессики есть твердое алиби. Кто остается, Джонатан?

— Не смейте даже думать, — прохрипел он. — Не смейте думать, будто я причинил вред дочери.

— Убиты трое детей, мистер Девлин. Убиты в одном и том же месте и, вполне возможно, для того чтобы скрыть другие преступления. И есть только один человек, на которого указывают улики, — вы. Если вы готовы дать какие-то объяснения, мы вас внимательно слушаем.