Журнал приговорили к выплате каждому модельеру по пять тысяч бельгийских франков за причиненный ущерб.

Увы, не всегда все так просто! Ссылаясь на принцип уважения демократических свобод, некоторые страны терпимо относятся к копированию и даже поощряют его в качестве активного элемента торговли. К примеру, Великобритания, а главное, США, где антитрестовский закон обеспечивает стране настоящий протекционизм во имя свободной конкуренции. Чтобы начать судебное преследование за подделку, надо – хотя полной уверенности в эффективности способа нет – брать патент на каждую модель. Операция дорогая и редко выполнимая.

В США в конце 1955 года разрешили ставить отметку © на изделия прикладных искусств. Теперь не требуется международного депозитария. Похоже, достаточно отметки «копирайт…», чтобы получить защиту и иметь возможность преследования мошенников. Я говорю «похоже», так как решение только-только принято и, несомненно, не сразу найдется управа на застарелые привычки либерализма.

За границей мошенники резвятся кто во что горазд, даже используют имя, то есть марку наших крупных модельеров, ставя ее либо на саму одежду, либо указывая на вывеске бутика. В Боготе обнаружился «Кристиан Диор Модас», а «Диор Модас» – в Сан-Паулу. Там «Диор» был частью росписи на фронтоне витрины и на упаковке. Есть «Диоре» в Лиссабоне, «Диор»-модистка в Хельсинки, «Диор» и «Дороти Диор» в Мехико…

Истинный Кристиан Диор с авеню Монтень каждый раз протестует. Некоторые дома закрываются, другие меняют вывеску. Подобное злоупотребление именем существует не только за границей, но и в провинции, где некий модельер предлагает розничным торговцам фантазийную бижутерию как «модели Фата» или «модели Диора». Здесь подделку рекламируют устно, и ее труднее преследовать по закону. Надо долго наблюдать за преступником и вносить его слова в протоколы судебных приставов, как только речь заходит о товарах знаменитых модельеров, якобы их покровителей.

Как и подделка на этикетке, так и копирование за границей осуществляется десятками разных приемов… Прежде всего самым простым. Я уже говорила, как тучи специалистов слетаются в Париж в момент показа коллекций, а потом уезжают, собрав тайный урожай новых силуэтов, которые будут изготавливать у себя дома.

Есть люди, занимающиеся продажей идей других, регулярно публикующие альбомы рисунков, обеспечивая вдохновением модельеров и производителей. Есть так называемая торговля полотнами, когда продукция именуется «творения Высокой моды», а выкройки продаются по тысяча пятьсот – пятнадцать тысяч франков. Существуют арендаторы моделей, они считают, что могут использовать купленные модели как им вздумается. Их случай заслуживает особого объяснения. Допустим, вы купили модель у Ланвен. Вы имеете право только повесить ее в своем гардеробе, уничтожить или носить. Именно это называется «правом на ношение». Несомненно, вы можете изготовить несколько экземпляров, но строго для личного пользования, что было бы абсурдно.

Если та же модель приобретена другим покупателем, он может, при соблюдении некоторых условий, воспроизвести ее, но отдать ее в аренду, одолжить или уступить свои права на нее не может. Действительно, представьте себе трех покупателей, выбравших каждый по пять моделей и договорившихся о последующем обмене друг с другом. Каждый возвращается к себе, один в Венесуэлу, второй в Швейцарию, а третий в США, имея… пятнадцать моделей по цене пяти. Все ясно!

Что касается арендатора модели, то это паразит из породы янки. Чтобы дать представление о нем, расскажу историю Элси Кобин, самой знаменитой из «арендаторш». Дама заставила говорить о себе в 1932 или 1933 году.

Она покупала во время показов коллекцию из двадцати парижских моделей, некий дайджест сезона моды, и увозила их в США. Там организовывала дефиле в палаццо, а манекенщиц нанимала на месте. Входной билет стоил довольно дорого: триста долларов, иногда пятьсот. За эти деньги каждый посетитель мог делать наброски и, оплатив дополнительное право, взять в аренду на двое или трое суток одну или несколько моделей для копирования.

Такая мошенническая деятельность была по действующему закону почти разрешенной в США, а потому изловить Элси Кобин можно было только в момент ее приезда в Париж.

Она почуяла угрозу и, выйдя замуж за директора одного Дома моды, прибыла под именем миссис Браун (ее также звали мадам Ледере), но это имя ненадолго скрыло от парижских сыщиков ее истинное имя. Они добились открытия следствия по ее делу и обыскали багаж, но она проглотила целый тюбик гарденала и предстала перед следователем в бессознательном состоянии. Ее не смогли допросить и доказать преступление, а потому отпустили под залог, а поставщиков моделей подвергли судебному преследованию (ее официально объявили нежелательной персоной, а потому она не могла делать прямые закупки у модельеров). После этих неприятных событий, которые усложнили ее торговлю в 1949 году, Элси Кобин никогда – так, по крайней мере, считают – не возвращалась во Францию. Но ей и не было нужды приезжать в нашу страну; она начала работать с посредниками, которые делали для нее тайные закупки. Понадобились настоящие военные хитрости, чтобы выследить их.

Некоторые дома используют секретную маркировку. Поскольку этот прием сегодня уже известен (остальные еще используются), могу раскрыть его тайну: речь идет о крохотной марке из белой нити, вшитой в подкладку, что более эффективно, чем цифровая маркировка, которую можно изменить. Но крохотные маркировки, разные для каждого из клиентов, были позже обнаружены у арендаторов, их тайными поставщиками были те самые клиенты. Это позволило разоблачить три итальянских дома, которые занимались подпольной торговлей нашими идеями, а главное, трех изготовителей, служивших «загонщиками» для неуловимой миссис Браун. Дело длилось еще долго, но в 1953 году удалось добиться постановления Верховного суда Нью-Йорка, запретившего Элси Кобин показывать модели некоторых домов, в основном модели Диора, который мог послать контролера на каждое из организованных ею дефиле.

Не стоит напоминать, что американские производители, наши постоянные клиенты, остаются лучшими союзниками в борьбе против подделок. Мы предоставляем им эксклюзивное право на некоторые модели, а они следят, чтобы их незаконно не воспроизводили другие. Они также стоят за регламентацию законного воспроизводства. Я говорю о прессе, фотографах, рисовальщиках, перед которыми мы широко распахиваем двери.

По своей природе мода вынуждена жить по парадоксальным законам: тщательно оберегаться от похитителей идей и одновременно знакомить с новинками весь мир через прессу, радио и телевидение.

Следовало было найти компромисс. Между Синдикатом Высокой моды и примерно пятьюстами журналами был подписан договор с обязательством не публиковать ранее определенной даты соответствующие документы. Именно Синдикат Высокой моды дважды в год в момент показа коллекций (весенней – в феврале, осенней – в августе) составляет календарь обязательных сроков публикации. Пример. Показ происходит с 27 июля по 14 августа: первый день для прессы, второй для самых важных покупателей, в основном американцев, третий и т. д. – для остальных покупателей. Вручение документов прессе происходит, скажем, 6 августа с указанием публиковать их только с 28-го числа. Некоторым шикарным журналам, для которых сроки подготовки публикации слишком велики (три недели, месяц), разрешается подбор документов – фотографий, рисунков – до 6 августа, но дата публикации остается неизменной. Вот почему в ежедневниках или некоторых журналах можно увидеть модели, прикрытые белой маской: они появляются до разрешенной даты, а фотографы обязались публиковать лишь общие снимки.