Только теперь это виделось в совсем ином свете.

Финне Монрей сравнивал меня с ней, с той беглянкой, которая стояла у истоков темных.

Мы с ней обе забыли о долге, семье и обязанностях. Обе полюбили чужака и сбежали, не в силах бороться со своими чувствами.

Да, права старушка.

Вот откуда пошли эти правила, запрещающие женщинам магичить. Из-за дочери Орела Монрея.

Тряхнув головой, я взглянула на знахарку и произнесла тихо:

— У нее не вышло. Стало только хуже.

— Смотря с какой стороны посмотреть, — покачала головой старушка. — Они с Хоторном нашли единомышленников, с которыми и начали заниматься экспериментами, создавать лабиринт. После смерти дело их продолжили сыновья, потом внуки. Лишь пятое поколение смогло приручить создания Тьмы. Тогда уже все забыли, с чего все начиналось, и светлой крови почти не осталось в жилах Хоторнов. А та, что была, растворилась, стоило впустить в свое сердце чудовище из Бездны, сведя все их усилия на нет.

— Зачем вы мне это рассказываете? — сглотнув, спросила я.

Почему-то сомнений в том, что это правда, у меня больше не возникло. И пусть рассказ старушки сильно отличался от привычного, но я чувствовала, что она не лжет.

— Тебе же интересно узнать правду. От этого сейчас зависит очень много.

— И что же?

— Твой муж — единственный Хоторн, в котором течет светлая кровь.

— Это должно что-то значить? — насторожилась я.

— Тебе судить, — пожала плечами знахарка, а потом вдруг спросила: — Кулон открыть не получилось?

Я взглянула на медальон, который все это время лежал рядом на кровати.

— Нет.

Опять непонятный, слишком резкий переход. От всего этого кружилась голова и дрожали руки. Мне нужны были время и тишина, чтобы лечь и все хорошенько обдумать, чтобы поверить и принять правду.

— Занятная вещица. Хорошо, что она к тебе попала.

— Почему?

Я взяла в руки медальон, который сразу нагрелся, став теплым.

— Потому что ты одна из немногих, кто сможет открыть его тайну и понять, — произнесла старушка.

— Понять что?

— Что перемены нужны. И вы оба станете важной их частью.

Кулон будто потяжелел в руке, начав слегка пульсировать. Словно в моей руке лежал не камень, а сердце.

— И как его открыть?

— Ты и сама знаешь, — произнесла она, тяжело поднимаясь. — Посидела, и хватит. Пора домой возвращаться. А ты тут надолго не задерживайся. Не для тебя наш поселок. Не навлекай беду на нас.

— Подождите! — вскрикнула я, приподнимаясь и вставая на колени. — И что мне делать?

— Ты же собиралась лететь на север? Так лети. Лети, пока есть возможность. Он все равно тебя найдет.

Женщина вышла, стуча палкой по дощатому полу. А я еще долго не могла прийти в себя.

«Разве такое может быть? Чтобы какая-то старушка знала больше, чем сам Император и главы родов».

Я вновь поднесла кулон к глазам, всматриваясь в символы и знаки, украшавшие всю поверхность. Провела по ним подушечкой большого пальца, чувствуя каждую царапинку, каждую выемку. Но к ответу так и не приблизилась.

«Ты сама знаешь…»

Древняя вещица.

Почему Питер подарил мне ее? Жаль, что я не догадалась расспросить его об этом. А теперь уже поздно.

Но, как я ни старалась, открыть медальон не получилось.

Он не желал рассказывать о своих тайнах.

Значит, время еще не пришло.

Айрин

Свадебное платье Дина все-таки купила. За ту цену, которую мы обговаривали. Мне очень хотелось надеяться, что оно принесет счастье хотя бы.

Вечером я прошептала над ним древние слова. Ничего серьезного — оберег на удачу. Мне действительно хотелось, чтобы платье послужило Дине.

На следующее утро я вышла из дома в теплых штанах, не продуваемом тулупе из шкуры какого-то животного и странном головном уборе, который здесь называли ушанкой. Кроме того, в подарок я получила смешные варежки и высокие сапоги с пушистой каемкой. Жаль только, они были на два или три размера больше, но спасали толстые шерстяные носки.

Провожать меня никто не вышел, хотя я ярко чувствовала взгляды, которыми на меня смотрели жители деревеньки, спрятавшись в своих домах.

Единственное, о чем я жалела, это о том, что знахарка тоже не пришла. У меня были вопросы, на которые я так хотела получить ответы.

Была мысль отправиться на ее поиски, но я быстро отказалась от этой затеи. Не стоит еще больше нервировать жителей. Они и так считают минуты до моего ухода.

Отойдя от забора метров на десять, я замерла, вдыхая морозный воздух, который опустился еще на пару градусов ниже.

Все-таки хорошо, что я остановилась именно здесь.

Не знаю, боги или те самые неведомые духи привели меня сюда два дня назад, но здесь мне удалось найти покой и ответы на вопросы, о которых я даже не подозревала.

— Спасибо, — прошептала я на прощание и призвала Эфри.

Она тут же отозвалась, появившись передо мной в серебряной дымке.

Эти два дня прошли для нее с пользой. Моя крылатая лошадка отдохнула, набралась сил и готова была отправиться в путь.

— Привет, милая, — произнесла я, гладя ее по морде. — И я скучала.

Эфри тихо заржала и мотнула головой, призывая сесть верхом.

Действительно пора.

Окинув деревеньку последним взглядом, я приказала пегасу взлетать.

Через пару минут поселок исчез, уступив место бескрайнему лесу.

Мой путь был на север.

Больше я не гнала своего пегаса, заботясь об общем здоровье. Мы делали частые остановки, ночевали в небольших тавернах у дороги.

Признаюсь, было страшно. В первую ночь я долго не могла уснуть, вздрагивая от каждого шороха и скрипа. Только стоило провалиться в сон, как я тут же просыпалась, лихорадочно осматриваясь. И все никак не могла избавиться от мысли, что в любой момент хозяин или другие постояльцы попытаются напасть. Не помогали даже защитные заклинания.

Конечно, это плохо отразилось на здоровье. Уставшая и невыспавшаяся, я пару раз едва не свалилась с Эфри.

Вторую ночь я провела спокойнее, но тоже часто просыпалась.

Потом стало легче. Страх притупился, уступив желанию спать.

Однажды кто-то пытался вломиться в комнату, но тут же отскочил, получив укол защиты. Но даже тогда я не почувствовала страха. Встав, укрепила заклинания, повесив еще одно на окно, и отправилась спать дальше.