— Кто они? Что все это значит? Черт побери, да он истекает кровью, смотри, его подстрелили!

Я смог собраться с силами, чтобы крикнуть:

— Мистер Линкольн, где я могу найти мистера Линкольна?

— Клянусь великим змеем, парень! — надо мной склонилось чье-то лицо. — Ты кто? Что за…

— Охотники за рабами! — воскликнула Касси. — Прямо за нами — с ружьями и собаками!

— Что ты говоришь, девочка? Охотники за рабами? Черт побери, надо забирать вас отсюда — сюда, Генри, протяни ему руку! А ты, Джон, беги к своему дяде, и быстро у меня! Скажи ему, что охотники за рабами переправились через реку, — быстрее, мальчик, нельзя терять ни минуты!

Я чуть не зарыдал от облегчения, но стоило мне повернуть голову, как я сразу заметил на некотором расстоянии темные фигурки, выкарабкивающиеся на берег, и услышал лай этих их проклятых псов.

— Во имя Господа, отведите меня к Линкольну! — закричал я. — Где он? В каком доме?

— Линкольн? Вы имеете в виду мистера Авраама Линкольна? Он у судьи Пэйна, не так ли, Гарри? Пойдемте, мистер, это недалеко, если вы можете идти. Эй, Гарри, помоги леди. Вот сюда, а теперь побыстрее!

Кое-как я собрался с силами настолько, что мог ковылять довольно быстро, и, по счастью, нужный дом находился всего лишь в нескольких фарлонгах[78]впереди. Сзади послышался шум, и я сообразил, что Бак с его приятелями, похоже, нарвались на граждан Огайо, которым отнюдь не нравились подобные незваные гости. Однако пока стороны вступили лишь в словесную перепалку, так как когда мы завернули в широкие ворота, а наши попутчики помогли нам преодолеть длинную аллею, ведущую к красивому белому дому, я снова услышал лай и даже вроде бы голос Бака, кричавшего что-то сердито. Мы поднялись по ступенькам, кто-то загрохотал в двери. Они приоткрылись, и показалась голова перепуганного негра, но я бросился вперед, оттолкнул его, а один из мужчин следом за мной помог войти Касси. Мы оказались в большом, хорошо освещенном холле. Помнится, ковер был темно-красным, а на стене, над лестницей, были нарисованы чудные фрески. Из комнат повыскакивали люди — два или три джентльмена и леди, которая при виде нас сдавленно вскрикнула.

— Боже милостивый! — воскликнул один из джентльменов. — Что это значит? Кто вы?

— Линкольн! — воскликнул я и тут моя раненая нога подломилась и мне пришлось тяжело осесть на пол. — Где Линкольн? Я хочу его видеть. Я ранен в спину охотниками за рабами! Линкольн!

Тут поднялась большая суета, а я дохромал до лестницы и почти повис на нижней ступеньке, уцепившись за перила — как вы понимаете, сесть я не мог. Касси вместе с мужчиной, который ее поддерживал, последовали за мной и тяжело опустились на стулья, а прекрасно одетые леди и джентльмены все еще с изумлением рассматривали нас — два испуганных, истекающих кровью пугала, оставлявших за собой грязные следы на этом замечательном ковре. Наконец, плотный мужчина с седой бородой, стоящий прямо против меня, воскликнул:

— Как вы осмелились, сэр? Кто вы и что…

— Линкольн, — по-прежнему хрипел я, — где Линкольн?

— Я здесь, — произнес знакомый голос. — Что вам от меня нужно?

Он стоял рядом со мной, удивленно нахмурившись.

— Я — Фицговард, — пробормотал я, — помните?

— Фицговард? Я не…

— Нет, не Фицговард, черт его побери. Подождите, сейчас — я Арнольд — нет, о Боже, нет! — мои мысли отчаянно путались. — Нет, я Комбер. Лейтенант Комбер. Вы помните меня?

Он отшатнулся в изумлении.

— Комбер? Английский офицер — но каким образом…?

— Эта девушка — рабыня, — выдохнул я. — Я спас ее, вывез с Юга, нас выследили охотники за рабами, гнались за нами через реку и до сих пор преследуют. — Должно быть само провидение вложило мне в уста нужные слова: — Не дайте им забрать ее! Спасите ее, во имя Господа!

Это должно было произвести впечатление, особенно на всех остальных, поскольку я услышал общий вздох ужаса и жалости, а одна из женщин — маленькое уродливое толстое создание — протолкалась к Касси и схватила ее за руки.

— Но… но, да что вы! — Плотный бородач был сама тревога.

— Как? Беглая рабыня? Септи, сию же минуту запри дверь! А это что такое? Боже мой, кровь! Какого дьявола? Кто…?

Я взглянул на дверь, и сердце у меня ушло в пятки. Старый негр, выпучив глаза, вцепился в засов, словно без этого не смог бы устоять на ногах, люди вокруг нас подались назад, а седобородый, который, как я понял, и был судьей Пэйном, вдруг замолчал. В дверном проеме стоял Бак, в разорванной и покрытой грязью одежде, сжимая ружье в левой руке, а за ним виднелись волосатые рожи его спутников. Бак криво ухмыльнулся, презрительно выпятив нижнюю губу, и, подняв свободную руку, указал на Касси.

— Это — беглая рабыня, мистер, а у меня лицензия на охоту за беглыми рабами! Этот негодяй у лестницы — чертов вонючий жулик, который ее похитил! — Бак сделал шаг вперед, входя в холл. — Я собираюсь забрать обоих туда, где их уже ждут!

Пэйн судорожно сглотнул.

— Великий Боже, — пробормотал он, — Что, что? Это недопустимо! Сначала эти двое, а теперь еще и… Вы что же, думаете, мой дом — невольничий рынок?

— Я хочу забрать их обоих, — снова начал было Бак, но тут же сообразил, где находится, — весьма сожалею о подобном вторжении, мистер, но они прибежали сюда, а я лишь следовал за ними. Так что, если вы готовы отдать их нам, мы более не будем беспокоить вас и ваших леди.

На секунду воцарилась мертвая тишина. Затем Бак требовательно добавил:

— Таков закон. Закон — на моей стороне!

Я почувствовал, как Линкольн рядом со мной весь напрягся.

— Бога ради, — прошептал я, — не дайте им забрать нас!

Он сделал шаг вперед, подойдя к судье Пэйну, и я услышал, как одна из леди судорожно всхлипнула, — первые признаки истерики. Но тут Линкольн очень спокойно произнес:

— Закон запрещает насильственное вторжение в чужой дом.

— Действительно, так и есть! — воскликнул судья. — Убирайтесь отсюда, сэр, сию же минуту и забирайте с собой ваших бандитов!

Бак мрачно поглядел на него:

— Я не применяю силы. Я преследую беглую рабыню, как мне это предписано законом. Если кто-то встает у меня на пути, укрывая беглых рабов, то это преступление! Я знаю законы, мистер, и поэтому говорю вам — выставите их за двери или не мешайте нам сделать это. Потому что если они не выйдут из дома, то мы войдем в дом!

При этих словах судья Пэйн подался назад, остальные также отступили, а несколько женщин даже укрылись в гостиной, но только не уродливая толстушка, обнявшая Касси за плечи.

— Вы больше не сделаете ни шагу! — закричала она. — Натан, не пускай их! И волос с головы бедняжки не упадет в этом доме! Назад, ты, грубиян!