Внезапно тарахтение двигателей смолкает, мы останавливаемся. У берегов маленького уединенного острова двое мужчин сталкивают в зеленую воду неуклюжую лодку и плывут в нашу сторону. Следует обмен веселыми приветствиями на гэльском языке. Гувернантку вместе с ее детьми и деревянными ящиками перегружают на борт лодки. Мальчики выглядят взволнованными. Они снова возвращаются к своим пустынным холмам и вереску, который тянется до самых небес. Они радостно машут, и с берега, откуда-то из-за огромных валунов, приходит ответ в виде короткой белой вспышки. Там их дожидается женщина, очевидно, мать. За ее спиной на горной дороге стоит большой серый автомобиль…

Пронзительно звенит колокольчик. Мы продолжаем свой путь туда, где на мысе возле Кайл-оф-Лохалша высятся очередные горы. Здесь мы ненадолго останавливаемся возле деревянного пирса, густо обросшего розовыми актиниями. Сквозь прозрачную зеленую воду можно разглядеть странные, похожие на ежиков розовато-желтые создания, которые прилепились к древесине. Здесь мне предстоит пересадка, дальше на Скай я поеду на маленьком колесном пароходе.

Кроме меня, на борт поднимается компания пастухов. Выясняется, что мы единственные пассажиры на пароходике. На гладкие доски обшивки плюхаются мешки с почтой, и команда весело болтает по-гэльски с рабочими пирса. Наконец-то они дождались утренних газет! В семь часов вечера они смогут ознакомиться с последними новостями! Капитан выуживает из сумки газету, его окружают члены команды. Они читают по-английски и обсуждают прочитанное по-гэльски!

Удивляться нечему, теперь меня со всех сторон окружает гэльский мир: все вокруг говорят на этом живом колоритном языке. Внезапно капитан прерывает свою быструю текучую беседу и обращается ко мне:

— Похоже, что мы прибудем в Портри на час позже! А вы, должно быть, мистер Мортон?

— О боже, как вы это узнали?

— Да очень просто. Я разговаривал с мистером Кэмпбеллом из Слигахана, и он сказал мне, что вы должны приехать. У него куча писем для вас…

Воистину, если хочешь, чтобы тебя все знали, поселись на самом уединенном острове в мире! Там не существует секретов!

И вот началось трехчасовое путешествие, которое я никогда не забуду. Я с тревогой всматривался в далекие горы Ская и терзался страхами: вдруг остров разочарует меня? Ведь так уже не раз бывало с другими местами, о которых я долго и упорно мечтал. Скай…

Это имя для меня является апофеозом романтики. Должно быть, в далеком детстве какие-то куллоденские ветры задували в мою комнату. Во всяком случае чуть ли не первыми запомнившимися мне историями были рассказы о кареглазом принце, который прятался в пещере на диком острове Скай. Полагаю, что все мальчишки — как шотландцы, так и англичане — скорее, захотели бы сражаться вместе с Красавцем Принцем Чарли, чем оказаться среди драгун герцога Камберленда. По крайней мере со мной дела обстояли именно так.

В моем представлении Скай всегда был окутан великолепной аурой проигранной битвы. В самом звучании этого имени мне чудится звук меча, возвращающегося в свои ножны. Скай! Не раз в своих мечтах я пересекал на маленькой лодочке холодное море и в закатных лучах приближался к этому острову. На скалистом берегу стояла Флора Макдональд, а рядом с ней неуклюжая «служанка» — девица шести футов ростом, с золотыми локонами и большими проблемами в обращении с дамской юбкой. Как хорошо я представлял себе эту пещеру, где сидел оборванный молодой человек (к которому обращались не иначе как «Ваше величество») и, демонстрируя великосветские манеры, управлялся с сыром и куском холодной баранины.

И сейчас, наяву приближаясь к острову Скай, я чувствовал себя на пороге крушения детской мечты. Возможно, знакомство со Скаем обернется таким же разочарованием, как встреча с девушкой, на которой ты собирался жениться в восемнадцать лет! Однако что-то в очертаниях далеких голубых гор меня успокаивало. Я хорошо разглядел их, когда ветер на несколько минут разогнал облака: это были странные, темные горы — причудливые и героические.

Наше судно ловко проскользнуло между Скаем и маленьким островком Скалпей. На западе неясно маячили контуры огромных пиков, а за ними угадывались еще более высокие, темные и — в это трудно поверить! — еще более дикие вершины. С наступлением сумерек на берегу зажглись редкие мерцающие звездочки — это были огоньки в далеких домах. Тишину нарушало лишь шлепанье лопастей колеса по спокойной воде. При виде этого темного берега меня посетило странное чувство: будто я навсегда покинул мир, который остался позади.

Никто со мной не разговаривал, и я был рад этому. Ничто не нарушало прелести того волшебного мига, когда вы словно бы застряли между двумя мирами и пребываете в странной вневременной интерлюдии между прошлым и будущим. Я пишу эти слова и боюсь показаться чересчур высокопарным. Ведь только тот, кто, подобно мне, впервые очутился в тени острова Скай, сможет понять мои чувства. В тот момент я бы не удивился, если б увидел, как от темных берегов отчаливает древняя галера с Одиссеем или Ясоном на борту…

Наконец-то мы вошли в тихую и мирную гавань, ярко освещенную висевшими на деревьях лампами. На берегу, казалось, собралось все население Портри. В воздухе разносился сладостный запах шотландского виски.

— В первый раз на острове? — послышался тихий голос за моей спиной.

Оглянувшись, я увидел капитана, который раскуривал трубку.

— Да.

— Помяните мое слово: вы еще не раз сюда вернетесь! — произнес он пророческие слова и швырнул обгорелую спичку за борт.

2

Мой отель, который здесь предпочитали именовать гостиницей, стоял в исключительно уединенном месте — в узкой долине, по которой протекал быстрый ручей. Он нес свои студеные и кристально-чистые воды (в которых наверняка водилось множество осетров) к озеру Лох-Слигахан. Здание выглядело так, будто его по ошибке закинуло сюда из Девона. Проживали здесь в основном охотники за лососем, убийцы оленей, скалолазы, художники, писавшие акварелью и маслом, а также те воспитанные джентльмены с невыразительными голосами, что некогда составляли правящий класс Британии.

В гостиницу я прибыл уже затемно, предварительно проделав девять миль по безлюдной горной местности. Хотя мне ничего не удалось разглядеть в густом тумане, я догадывался, что нахожусь в страшной глуши. Мне казалось, что я ощущаю близость гор, улавливаю их запах в сыром ветру — тем шестым чувством, которым мы различаем запах корабля в морском тумане.

После обеда я присоединился к разношерстной компании, коротавшей вечер в гостиной. Мне показалось, что всех этих людей привела сюда любовь к уединению. Та дикая, безлюдная красота, что пряталась в темноте, собрала их в стенах гостиницы — точно так же, как героев «Декамерона» свела вместе чума. Никто не заботится о строгом соблюдении этикета в горной хижине. А эта гостиница — невзирая на ванные с горячей водой, гараж и акватинты — в некотором духовном смысле была именно горной хижиной. Единственный островок дружеского тепла и уюта в местности, где на многие мили окрест царят жуткое запустение и одиночество.