— Мисс Секстон хочет поговорить непосредственно с самимпрезидентом. Она даже просила меня задержать пресс-конференцию. Я обещала...

Тенч сделала шаг вперед и зашипела:

— Давайте-ка я объясню вам, что надо делать, а что не надо!Не надо ничего обещать дочери оппонента! Зато следует выполнять моираспоряжения! Уверяю вас, что, пока я не узнаю, в чем дело, вы все равно дальшене пройдете!

Телефонистка взглянула на президента. Его плотным кольцомокружали техники, стилисты, советники, уточняющие последние детали предстоящеговыступления.

— Осталось шестьдесят секунд! — раздался голос координатора.

На борту «Шарлот» Рейчел Секстон стремительно мерила шагамитесное пространство. Внезапно в трубке раздался щелчок.

Потом послышался резкий, хрипловатый голос:

— Алло!

— Президент Харни? — дрожащим от волнения голосом спросилаРейчел.

— Марджори Тенч, — поправил голос. — Старший советникгосподина президента. А кем бы ни были вы, хочу напомнить, что хулиганскиезвонки в Белый дом нарушают...

— Ради Бога! Это вовсе не хулиганство! Говорит РейчелСекстон. Я сотрудница службы связи с разведкой и...

— Я прекрасно знаю, кто такая Рейчел Секстон. А потому оченьсомневаюсь, что вы — это она. Вы позвонили в Белый дом по открытой линии ипотребовали задержать весьма важную пресс-конференцию президента. Подобныйпоступок не соответствует...

— Послушайте, — вспылила Рейчел, — пару часов назад явыступала перед аппаратом Белого дома, рассказывая о метеорите. А лично высидели в первом ряду. И наблюдали за моим выступлением по телевизору, стоящемуна столе президента. Было такое?

Тенч несколько секунд помолчала.

— Мисс Секстон, что все это значит?

— Это значит, что необходимо как можно быстрее остановитьпрезидента! Данные о метеорите — ложные! Нам только что стало известно, чтометеорит был искусственно помещен в лед — введен снизу. Не знаю, кто это сделали зачем. Все обстоит совсем не так, как кажется с первого взгляда. Президентсейчас сообщит заведомо неверные сведения. А потому я...

— Подождите-ка! — Тенч понизила голос, перейдя почти нашепот. — Вы хоть понимаете, что говорите?

— Да, понимаю! Подозреваю, что администратор НАСА затеялкрупное мошенничество. Во всяком случае, задержите пресс-конференцию минут надесять, пока я объясню мистеру Харни, в чем дело. Ведь кто-то всерьез пыталсянас убить! Это не шутки!

В голосе Тенч зазвучали ледяные нотки.

— Мисс Секстон, позвольте предупредить. Если вызасомневались, стоит ли поддерживать Белый дом в этой кампании, то надо былоподумать об этом задолго до того, как лично и от лица президента подтверждатьданные о метеорите.

— Что вы говорите?

Рейчел поняла, что Марджори Тенч не хочет ни слушать, нипонимать ее.

— Ваше поведение омерзительно. Звонок по незащищенной линии— дешевый трюк. Данные о метеорите фальшивые? Кто из сотрудников разведкииспользует радиотелефон для того, чтобы звонить в Белый дом и сообщатьсекретную информацию? Нет сомнений, что вы делаете это нарочно, чтобыкто-нибудь услышал ваши слова.

— Погибла Нора Мэнгор! И доктор Мин мертв. Вы должны известить...

— Хватит! Не знаю, к чему вы клоните, но предупреждаю и вас,и любого, кто подслушивает сейчас наш разговор: Белый дом располагаетзаписанными на видеопленку свидетельствами виднейших ученых НАСА, несколькихкрупнейших независимых специалистов и вашим собственным комментарием, миссСекстон. Все в один голос подтверждают истинность данных, полученныхкосмическим агентством. И можно лишь догадываться, почему вы вдруг передумали,изменив свое мнение. В чем бы ни заключалась причина подобных действий, с этойминуты считайте себя отстраненной от всего, что связано с этим открытием. Аесли попытаетесь запятнать его еще хоть одной грязной уловкой, уверяю: НАСА иБелый дом выдвинут вам обвинение в оскорблении чести и достоинства. Причем такбыстро, что вы не успеете даже сложить чемодан, отправляясь в тюрьму!

Рейчел открыла было рот, чтобы произнести хоть что-нибудь всвою защиту, но слова никак не складывались в предложения.

— Зак Харни проявил по отношению к вам щедрость иблагородство, — продолжала наседать Тенч. — Честное слово, все это сильноотдает фарсом в духе сенатора Секстона. Оставьте свои шутки немедленно, а не томы подадим в суд. Уверяю, что так оно и будет.

Линия отключилась.

Когда капитан постучал в дверь, Рейчел все еще стояла соткрытым ртом.

— Мисс Секстон, — осторожно позвал он, — нам удалось пойматьслабый сигнал Канадского национального радио. Президент Зак Харни только чтоначал пресс-конференцию.

Зак Харни стоял на трибуне в пресс-центре Белого дома. Онощущал жар софитов и знал, что в эту минуту на него смотрит весь мир. Те, ктопочему-то не услышал о важном предстоящем событии по радио, по телевизору илине прочел в Интернете, все равно узнали — от соседей, коллег, членов семьи. Такчто к восьми вечера каждый, кто не жил в пещере в полном одиночестве, размышляло теме президентского обращения. В кафе, барах, гостиных всего мира миллионылюдей приникли к экранам телевизоров, не скрывая волнения.

Именно в такие моменты, стоя лицом к лицу со всем миром, ЗакХарни особенно ясно ощущал груз возложенного на него бремени. Те, ктоутверждает, будто власть не наркотик, просто никогда не имели ее и не ощущалиее мощной притягательной силы. Однако сейчас, начиная выступление, Харнивнезапно почувствовал скованность. Он не относил себя к людям, подверженнымстраху сцены. Тем более испугало его странное ощущение неуверенности, дурноепредчувствие, которое нахлынуло так неожиданно.

Он постарался убедить себя, что дело просто в сегодняшнеймногомиллионной аудитории. И все же, несомненно, присутствовало что-то еще.Инстинкт. Нечто совсем неожиданное. Это была такая малость, и все же...

Он приказал себе забыть, не обращать внимания. Но не мог.Тенч! Несколько мгновений назад, готовясь выйти под свет софитов, он заметил,что в желтом фойе Марджори Тенч разговаривает по беспроводному телефону. Этосамо по себе выглядело странно, но еще более странным казалось присутствиерядом штатной телефонистки Белого дома. Та стояла с белым от напряжения иволнения лицом. Харни не мог расслышать, о чем шла речь, однако видел, что темавызвала у советницы недовольство. Тенч отчитывала невидимого собеседника сяростью и злобой, вовсе ей не свойственными, даже при ее авторитарности ирезкости. Президент выдержал паузу, а потом вопросительно взглянул на советницу.