А Наполеон, возможно, даже не отдавая себе в этом отчета, в своих планах всегда рассчитывал на «фактор везения», он просто привык.

Итак, январский план 1805-го. Сплошные «отвлекающие маневры»! Главная цель – заставить англичан ринуться в Вест-Индию или в Египет. Поверить, что «интересы французов» – там. Прорвать блокаду!

Миссиеси это удается первому. Ему помог шторм. Несколько кораблей получили повреждения, но на открытый простор он вырвался и даже благополучно добрался до Мартиники. Там он должен ждать Вильнёва.

И Вильнёву повезло! Он вышел из Тулона как раз в тот момент, когда Нельсон отправился пополнять запасы воды и провизии на Сардинии. Что вы думаете? Узнав об этом, Нельсон бросится за ним… в Египет! Вильнёва там нет! Все повторяется? Нет, не все. Корабли Вильнёва попали в жестокий шторм, и он… вернулся в Тулон. Наполеон в бешенстве!

Вильнёв сумел оправдаться тем, что «зато он увел Нельсона», быстро составляется новый план. Несчастный Миссиеси, который, в общем-то, добился успеха, возвращается и получает жестокую выволочку – он не выполнил «приказ императора».

Да, подход Наполеона к «морским делам» – что-то особенное. Мне даже жаль французских адмиралов. Ведь каждый план предусматривал не только выманивание англичан, но и благополучное возвращение. Причем – практически одновременное, чтобы всей армадой прикрыть операцию по высадке десанта в Англию.

Оставим в покое «планы». Они различаются лишь в деталях. Вернемся к главному герою, Нельсону. Точнее, к Вильнёву и Нельсону. Ведь именно их противостояние и закончится в конце концов Трафальгаром.

Французы (и в первую очередь как раз Вильнёв) теперь могли рассчитывать на помощь испанцев. Сам Вильнёв был весьма невысокого мнения о боевых качествах своих союзников, так ведь он и в своих подчиненных сильно сомневался. «В Тулоне они выглядели бравыми молодцами, но как только начался шторм, их словно подменили».

Беда, но не самая большая. Передвижения по морю обычно длительные, если плаваешь вблизи от берега, то есть возможность узнать что-то о реальном состоянии дел. А в открытом океане? Не знаешь практически ничего. Прелести «парусной войны»… Хорошо лишь то, что и противнику, как правило, мало что известно. По этой причине я не очень понимаю критику тех или иных флотоводцев за «ошибочные предположения».

«Ошибочные предположения» – неотъемлемая часть той войны на море. Если кому-то все эти бесконечные погони, «блуждания в темноте» кажутся бессмысленными, то самое время опровергнуть подобное заблуждение. Поверьте, для тех, кто воевал, смысл был. Как мудро заметил сам Нельсон, «они играют с нами в догонялки возле Тулона, но однажды эта игра зайдет дальше, чем они хотели бы».

…Вильнёв в конце марта выходит в Средиземное море, избежав встречи с Нельсоном. Просто отлично! Он плывет к Мартинике, не зная о том, что Миссиеси уже ушел оттуда. С ними должен встретиться еще и Гантом, который вышел из Тулона еще раньше. А Гантом, увидев корабли англичан прямо перед собой, спросил у императора, что ему делать, и получил приказ вернуться.

Какие планы?!! Вот она, не жестокая, а просто реальность. Во всех планах Наполеона полно всяких «если». Англичане гораздо последовательнее. Тот же Нельсон лишь ждет, когда французы выйдут из портов. Его меморандум для флота, представленный еще в июне 1804-го: «Первая задача главнокомандующего – вынудить вражеский флот вступить в бой при наиболее благоприятных условиях. Я имею в виду условия, которые позволят расположить наши корабли борт о борт с вражескими настолько быстро, насколько это возможно. Вторая задача главнокомандующего – непрерывно удерживать свои корабли в этом положении, пока дело не будет решено. Я понимаю, что мне достаточно лишь обозначить цель и не обязательно говорить что-то еще. Я убежден, что адмиралы и капитаны флота, которым я имею честь командовать, точно зная мою цель – а именно: ближний и решительный бой, – смогут действовать самостоятельно при отсутствии моих сигналов».

Вот это – план. Больше чем за год до Трафальгара он точно знает, что и как будет делать. Все его подчиненные тоже знают. Сейчас он вынужден играть в догонялки. У французов даже появилась новая опция, они могут зайти в любой испанский порт и сказать: «Я в домике!» Что делать? Продолжать гоняться…

Он устал. В середине августа 1804 года Нельсон обращается в Адмиралтейство с просьбой предоставить ему хотя бы небольшой отдых. Кто в те дни дал бы ему возможность отдохнуть? Французы провоцируют англичан, Нельсон – испанцев и Вильнёва. Он снова вынужден прикрывать несколько направлений, но хочет лишь одного – пусть они, наконец, выйдут.

Ждал, всего-то на несколько дней зашел за провизией и, как мы уже знаем, Вильнёва упустил… Страшнее было то, что Нельсон не смог перехватить Вильнёва тогда, когда он уже возвращался из Вест-Индии.

Сколько было шума! История повторяется, Нельсон опять не смог поймать французов! Наполеон хоть и недоволен Вильнёвом, но возвращению кораблей рад. Да, ошибочные предположения. Без них никуда.

Самое удивительное – у Наполеона наконец появился план, который вполне мог сработать! Поскольку Нельсон к происходившим событиям отношения не имел, совсем коротко.

22 июля 1805 года у мыса Финистерре произошло столкновение испано-французского флота под руководством Вильнёва с эскадрой английского адмирала Роберта Кальдера. Очень странная битва, хотя и назвать это битвой не совсем правильно. У обоих адмиралов была вполне реальная возможность выиграть, и оба – предпочли не рисковать. Кальдера впоследствии столь жестко критиковали, что он сам потребовал, чтобы с его делом разбирался трибунал.

Вильнёв… Согласно распоряжению необычайно воодушевившегося Наполеона, он должен был теперь немедленно идти в Брест. Если три французские эскадры, поддерживаемые испанцами, соединятся, то они получат перевес над Флотом Пролива Корнуоллиса! Это действительно шанс, причем очень неплохой.

Что же произошло? Вильнёв принял появившиеся на горизонте несколько британских фрегатов за нечто большое. А это были просто дозорные корабли, адмирал мог беспрепятственно продолжать движение. Он предпочел повернуть назад и укрылся в испанском Кадисе.

Неужели Вильнёв испугался? Многие так считают, так проще всего. Но я упрощать не стану. Во-первых, Вильнёв достаточно храбр. Во-вторых, он очень честный человек. Многие из его кораблей в шторм получили сильные повреждения. Он мог бы рискнуть, но Вильнёв не верил ни в планы Наполеона, ни, что хуже, в своих людей. Это плохо, зато – честно. Вильнёв, как мы знаем, совсем не стремился на «руководящие должности». Именно потому, что он сомневался в возможностях нового флота.

Он боялся не за свою жизнь, нет, он не хотел стать козлом отпущения в случае поражения. Его можно понять. Опыт «революционных лет» и общения с Наполеоном сильно повлиял на адмирала. Вильнёв, повторю еще раз,