И судя по тому, что Гер говорил, каникулы еще нужно заслужить.

Милостивый Боже, а раньше домой наведаться никак нельзя?

— Грустим? — тихий вопрос заставил меня вздрогнуть. Седовласый воин появился ниоткуда, только что пространство перед домом было пусто, а теперь вот он стоит и смотрит на меня с улыбкой.

— Да, немного. — Я поднялась и поприветствовала Уо так, как принято в моей деревне, протянула правую ладошку для рукопожатия. А он ее почему-то вывернул и поцеловал.

— Невеста моего господина, моя госпожа.

— Я не его невеста… и вообще, сбоку припеку. Фиктивная.

— Это поправимо.

— Спасибо, не надо… — произнесла сквозь зубы и, спрятав за спиной руки, строго обратилась к воину: — Тагаш Уо, по положению я вам ровня, по возрасту, как дочь. Поэтому прошу, зовите по имени и обращайтесь на "ты". В противном случае я буду думать, что говорите вы не со мной и, понятное дело, откликаться не стану.

Он некоторое время смотрел на меня с прищуром, а затем тепло улыбнулся, спросил:

— А Сумерькой можно?

— А с экспериментом поможете? — И воин охотно кивнул, отпер двери, пропустил в уютный светлый дом, слишком чистый даже для военного.

— Вы живете не один? — спросила до того, как сообразила, что вопрос слишком личный. А в ответ услышала:

— У меня бессонница.

Тагаш угостил меня вкусным чаем и пирогом с черносливом, а, договорившись со мной о часах занятий, расспросил, как обстоят дела с учебой. Стыдно признаться, но я так обрадовалась его интересу, что чуть не выложила все свои "успехи" до конца. Вовремя остановилась, едва он удивленно поднял брови, и пересказала значительно сокращенную историю моих взлетов и падений. Кое-где посмеялся, покачал головой и под конец похвалил.

Обнадеженная столь хорошим началом нового этапа моей учебы в академии, я была уверена, что вся неделя, а, может быть, и месяц пройдут просто замечательно. Действующие королевские смертники позабыли о видении и дальше пьют, Тэннон убедился в бесполезности куки, Нваг-нваг не пропускает в академию всех подозрительных и посторонних, Граф опять получит урок, Бруг освобождение, а Олли предупреждение.

Правда, предупреждению этому она не вняла. Именно поэтому после пар в день посещения профессора Крохена Крэббас, держа небольшую корзинку на сгибе локтя, встретила меня в парке перед общежитием и, дернув за рукав мундира, громко спросила:

— А Бруг не пойдет?!

— Нет.

— Как так? Он же обязан! — Ее бархатная синяя шляпка с белым пером, опасно накренилась на высокой прическе, глаза потемнели, щеки стали пунцовыми от гнева, а в руке, коей она придерживала складки элегантного и броского синего платья, что-то затрещало.

Надеюсь, это была ткань, а не новый пузырек с нестабильным составом.

— Олли, все свои обязанности он исполнил давным-давно. — Поведала я расстроенной оборотнице и улыбнулась. — Их команда во главе с Его Высочеством еще позавчера навестила Графа.

Я была уверена, это сообщение ее хоть немного остудит, но ошиблась.

— Значит, пошел с ними и не взял меня! Даже не предложил?! А они… Сволочи! — Я опять едва увернулась от ее горячего дыхания и пристыдила:

— Крэббас…

— Что, Крэббас?! — перекривила она и сдув челку с лица, спалила свою шляпку. — Я расстроена, он поступил не честно… — она взмахнула второй рукой так, что корзинка чуть не лишилась своего наполнения, а после крепко ее сжала. — И… И я имею полное право негодовать!

После чего, расправив плечи и подняв подбородок, младшая принцесса драконьего рода воинственно зашагала к корпусу, где лежал ее безмерно любимый и самый невероятный сводный брат.

Преодолев шесть лестничных пролетов и два коридора, она ворвалась в палату без стука и одним лишь своим видом заставила больного еще сильнее побледнеть. Он и ранее не особо отличался от простыни, но вот теперь стал с ней единого цвета. Заметив это, Кудряшка остановилась в дверях, судорожно выдохнула и сцепила руки.

— Здравствуй…

— И тебе не хворать, — откликнулся оборотень.

— Как ты?

— Потрясающе, — заявил он с ехидцей и, откинувшись на подушки, начал перечислять: — В первый день облез, затем оброс шкурой и рогами. Во второй — повторно облез, оброс чешуей. Сегодня — сменил кожу и нарастил новую… Теперь жду, что еще мне этот день преподнесет.

— Так целители твой оборот до сих пор не остановили? — ужаснулась Крэббас.

— Остановили, — смертник хмыкнул. — Но ты, малышка, опять с гостинчиком. — Он кивком головы указал на корзинку в ее руках. И, заметив, как Олли вздрогнула, даже не попытался шуткой обернуть упрек: — Дорогая сестренка, надеюсь, ты понимаешь, что еще один такой презент, я не пере…

На этом сообщении плечи нашей старосты окончательно поникли, голова опустилась, и она даже решилась сделать шаг назад, на меня.

Я вовремя убрала ногу из-под ее каблука и, аккуратно отодвинув оборотницу в сторону, прошла в палату.

— Переживет-переживет, — произнесла, копируя ворчание Севойя, и улыбнулась двуликому. — Как самочувствие?

— Поганее некуда. И не знаю, как доживу до утра.

— Еще бы, — хмыкнула под стать ему и, поймав Кудряшку за локоть, не дала ей сбежать. — Сам до госпитализации себя довел, сам состав нестабильный забрал, сам выпил, а теперь и рад бы, да не можешь все скинуть на Крэббас.

— Что ты сказала?

В следующее мгновение у самого моего лица полыхнуло пламя, внушительный сгусток, который не страшась рукой перехватила Кудряшка. И он не сразу, но погас, явив невероятное — Граф соскочил с кровати и теперь возвышался над нами, свирепый, красный и в чешуе, на этот раз, как и подобает дракону их рода — черной.

— О! Смотри, Олли, он ожил. Опять боевой, здоровый, а уровень резерва отнюдь не на нуле, — протянула мстительно. — Как думаешь, надо ли об этом целителям сказать?

То, что он плох и покачивается из стороны в сторону, мы видели обе, но молчали, выжидая его ответа. К сожалению, сказать что-либо он не смог, зато наглядно показал. Двуликий резко накренился вправо, затем влево, а после назад. Конечно, мы не дали ему упасть, дотянули до кровати и, разместив на ней, укрыли простыней, но исцелять я его не стала. Пусть полежит в стационаре пару-тройку недель, насладится видом из окон, подумает о своем поведении, заодно наглядно покажет Крэббас, к какому результату привел ее поступок. Видимо ранее Кардинал быстро решал вопрос отравлений через Дульку, то бишь просил у Дульгерии траву, и Кудряшка не осознавала последствий всех своих поползновений.

А если бы и этот ее состав выпил Кардинал, оставшийся без помощи "аптекарши"? Что было бы тогда?

По дороге в палату к профессору, я именно этот вопрос и задала, на что она ответила восторженно: "Я бы его лечила!". И видя лихорадочный блеск ее глаз я в который раз пожалела красноглазого оборотня и пожелала ему крепкого здоровья, еще раз здоровья и безграничного терпения. Еще я похвалила себя за дальновидность и преждевременный прием успокоительного, третий день с утра пью и постоянно себя нахваливаю.