Какая же она худенькая! Сквозь ткань ночной сорочки явственно прощупывались ее бедренные кости, он чувствовал хрупкость ее рук. На миг у него возникло желание заказать по телефону что-нибудь из китайской кухни – побольше сахара в говядине по-жешуаньски и хороший горшок риса, – но он сдержался и решил, что лучше все-таки делать именно то, чем он занимается сейчас. Кроме того, он и так уже до отвала накормил Салли спагетти, щедро посыпанными пармезаном, и горячими чесночными тостами, которые, правда, и в половину не были так хороши, как те, что делала Марта.

– Джеймс?

– Предполагалось, что ты крепко спишь.

– Мистер Брэммер был со мной очень мил. Кстати, он рассказал кое-что и о тебе.

Квинлан уставился на Салли, не веря своим ушам.

– Ты шутишь! Брэммер – самый большой молчальник во всем ФБР. Если бы за молчание давали награды, он бы завоевал их без труда.

– Только не сегодня ночью. Может быть, он устал или был слишком возбужден – как ты. Да, он мне много чего порассказал. Например, я знаю теперь, что у тебя была большая семья, и что ты очень похож на своего отца.

Это интересно. Квинлан кашлянул, прочищая горло, и произнес, зарывшись лицом в волосы Салли:

– Хм, разве он не говорил исключительно о расследовании и участниках этой истории?

– Большей частью, но не только об этом. Джеймс почувствовал, как пальцы Салли скользят по его бицепсам. Он тут же напряг мускулы. «Мужчина, – подумал Квинлан, – он всего-навсего мужчина, который хочет, чтобы его женщина знала, какой он сильный». Он чуть не расхохотался над самим собой.

– Что ты имеешь в виду, говоря «не только об этом»?

– Я имею в виду тебя. Он рассказал мне о тебе, о твоем отце и о Диллоне.

– Брэммер и мой отец прошли вместе немалый путь. Хотел бы я, чтобы ты могла познакомиться с моим стариком. Это был классный мужик, Салли. Так жаль, что он умер – в прошлом году. От сердечного приступа. Все произошло так внезапно, отец совсем не мучился, но все-таки рано, ему было всего шестьдесят три года. Он бы просто свел тебя с ума – в один миг тебе бы хотелось засветить ему в глаз, а через минуту ты бы уже сгибалась пополам, держась за живот от смеха.

– Ты во многом похож на него – так сказал Брэммер. А еще он сказал, что ты любишь охотиться в одиночку, но он всегда знал, что ты делал, даже если ты готов был поклясться, что он об этом и не подозревает.

– Старый плут! Я бы не стал с этим спорить. У него повсюду доносчики!

– Может быть, теперь у него есть шпион, который лежит в твоей собственной постели.

– Все нормально, – сказал Квинлан и поцеловал ее.

Салли была мягкой и податливой, но она была не с ним, – пока еще нет – и он ничуть не винил ее за это. Он проговорил в ее теплые губы:

– Осталось разобраться только с твоим отцом, Салли. Мы его достанем. Он от нас не уйдет. Предстоят крупный скандал и большое судебное разбирательство. Ты сможешь с этим справиться?

– Да. – Голос Салли неожиданно сделался холодным и твердым. – На самом деле я просто не могу дождаться. Мечтаю засадить его за решетку. Очень хочется рассказать всему миру, как этот мерзавец избивал жену. Я хочу рассказать всем, что он сделал со мной. Джеймс?

– Что?

– Как ты думаешь, в жизни моего отца была какая-то другая женщина? Кто-то, с кем он собирался покинуть страну?

– Не сказать, чтобы мы это знали, но мысль тем не менее интересная. Надо будет проверить. Еще рано, очень рано. Как я уже говорил, наши люди просматривают сейчас каждый клочок бумаги в офисе твоего отца и в его доме. Все будет изучено самым тщательным образом.

Ты вообще не представляешь, что значит тщательно изучать вещдоки, если не видела, как это делает ФБР. Что касается нашего дорогого хирурга-косметолога Нормана Липси, то ему не отвертеться, даже если он наймет самых лучших адвокатов. По крайней мере до следующей среды, а то и дольше, его будут допрашивать наши агенты. То, что он пока не сказал ни слова, ровным счетом ничего не значит. Он заговорит! Они уже накопали более чем достаточно доказательств, чтобы осудить его по нескольким статьям: преступный сговор, незаконная деятельность, похищение людей... и это только для начала. Ну же, Салли, в чем дело, почему ты все еще отстраняешься от меня? Что происходит?

– Джеймс, а что, если я ошибаюсь? Если я была все еще настолько одурманена наркотиками, что видела то, чего на самом деле, может быть, вовсе и не было? Если человек, которого я видела убегающим через окно, совсем не мой отец? Вдруг это кто-то другой? А что, если я вообще никого не видела? Что, если я сама застрелила отца, а все остальное – скажем так, игра воображения?

– Нет. Ничего подобного, – уверенно сказал Джеймс и снова ее поцеловал. – Если я в чем и разбираюсь, так это в сумасшедших. Ты не сумасшедшая! Готов поспорить, у тебя нет даже предменструального синдрома.

Салли шутливо шлепнула его по руке, Джеймс тут же напряг мускулы, и она захихикала.

– А вот это уже совсем другое дело, этот чудесный звук мне нравится. Просто выкинь из головы всю эту чушь насчет сумасшествия, Салли. Ты видела именно отца. По этому поводу нет ни малейших сомнений ни у меня, ни у Брэммера, ни у Диллона, ни у мисс Лилли – бьюсь об заклад, когда мы ей расскажем, у нее сомнений не будет... Должно быть, дело было так: твой отец остановился, увидел, как ты выбросила прочь этот драгоценный пистолет, и вернулся его подобрать. Само по себе это вполне убедительно, тебе не кажется? Если он не возвращался за оружием, то куда тогда оно подевалось? «Ротт-стейр» у него – ставлю на обед в мексиканском ресторане «Кантина», когда мы его найдем.

Салли слегка приподнялась и поцеловала его в губы.

– Господи, как я на это надеюсь! Ты был так уверен, что я все вспомню.

– Хм, я молился об этом даже усерднее, чем в семнадцатилетнем возрасте, когда боялся, что Мелинда Херндон может быть беременна.

– Я так рада, что не застрелила отца независимо от того, что на самом деле мне бы этого хотелось. Интересно, где он сейчас?

– Мы его отыщем. Паспорт его исчез. Агенты заставили Ноэль просмотреть его домашний сейф и сейфы в банке. Есть вероятность, что Сент-Джон улетел или в Швейцарию, или в Гранд Кайманз – они нашли кое-какие документы, свидетельствующие, что у него есть банковские счета в этих местах. Мы его достанем. На это даже не уйдет много времени.

Салли лежала рядом с ним тихо, совершенно неподвижно. Джеймсу нравилось чувствовать, как прижимается к нему ее тело, нравились ее прикосновения. Его адреналин все еще держался на самом высоком уровне, но Салли, должно быть, совсем без сил. У нее выдался тот еще денек. Джеймс вздохнул. Потом решился коснуться ее губ легким поцелуем.

– Ну что, теперь ты готова спать?

– Знаешь, Джеймс, у меня такое чувство... – медленно проговорила она, и ее теплое дыхание щекотало его щеку, – это странное чувство, и я не могу его объяснить, но мне почему-то кажется, что он никуда не уезжал. То есть я хочу сказать, что он не уехал из страны. Он где-то здесь, только я не могу представить, где именно. У нас, правда, нет ни домика на побережье, ни бунгало в горах, о которых мне было бы известно.