Он говорил очень быстро. Но я не мог ничего сказать. Дыхание у меня пресеклось. Я кусал губы. Надо было что-то делать.

— Дамьен? Ты слышишь меня?

— Да. Нет, она не со мной. И она не пришла на встречу со своим шефом, главным редактором программы «Девяносто минут»! Кошмар! Я не должен был отпускать ее одну!

— Значит, эти мерзавцы ее действительно похитили! — произнес Франсуа внезапно охрипшим голосом.

— Они сказали, что хотят получить за нее Йорденский камень? — недоверчиво спросил я.

— Да!

— Но у нас же нет этого сучьего Камня! — взвыл я. — Ладно, жди нас, мы сейчас будем у тебя!

Я отключил мобильник, встал, надел пальто и, оставив на столе две банкноты, жестом велел девушке и Баджи идти следом.

— Едем прямо в Со! — объяснил я им, бросаясь к выходу.

От ужаса у меня стыла кровь. Сосало под ложечкой. Желудок скручивало в комок. Я чувствовал себя больным от того, что не мог ничего сделать. Мне хотелось повернуть время вспять. Бросить все. Сказать им, что мне плевать на их сучий Камень, на их сучье послание. Мне нужна была только Софи.

Но некому было излить свой страх, кроме пустой улицы.

— Они перезвонят, чтобы назначить тебе встречу, — объяснил мне Франсуа, видя, что я не могу усидеть на диване и тщетно пытаюсь взять себя в руки. — Они думают, будто Камень у тебя. Они знали, что ты встречался с Клэр Борелла.

— Они убьют ее! — с ужасом сказал я. — Это же ясно! Когда они узнают, что у меня нет Камня, они убьют ее!

Шевалье испустил долгий вздох. С того момента, как я приехал, он пытался успокоить меня, но не мог успокоиться сам. Мы все собрались ж гостиной, с тревогой ожидая телефонного звонка. Эстелла, Клэр, Франсуа, Стефан и даже малышка Люси, которая выглядела совсем крохотной в большом кресле у камина.

— Ладно! — воскликнул я, вскочив на ноги. — Они хотят получить Камень. Камень у «Бильдерберга». Значит, «они» — это «Акта Фидеи». У них текст. В этом мы можем быть уверены, потому что Люси сумела скачать фотографию с их сервера. Значит, они хотят Камень, потому что это код, позволяющий расшифровать текст. У нас нет Камня, но есть шанс все-таки раздобыть код. Потому что он спрятан в «Джоконде». Вопрос стоит так: согласятся ли они принять код, если я скажу им, что у нас нет Камня?

— В любом случае выбора у них не будет, — ответил Франсуа, выбросив вперед руки.

— Значит, надо как можно быстрее отыскать этот сучий код. Эстелла, ты не знаешь, как дела у часовщика?

— Работает без передышки. Когда я в последний раз заходила к нему, он сильно продвинулся. Ты хочешь, чтобы я его поторопила?

— Нет-нет, я сам, тебе надо беречь силы.

Но она уже встала:

— Не волнуйся, это меня немного отвлечет. Мне нравится наблюдать за его работой.

Она ушла в гараж. Оттуда доносился какой-то скрежет, удары молотком… Ясно было одно — часовщик еще не закончил машину.

— Ладно, постараемся сохранить хладнокровие, — сказал я, словно пытаясь убедить самого себя.

Франсуа снова обмяк в кресле. Баджи застыл у двери. Даже со своего места я чувствовал, насколько он подавлен.

— Может, ты покажешь нам фотографию таблички? — попросил я Люси, пытаясь улыбнуться.

— А компьютер здесь есть?

— На втором этаже, — ответил Франсуа. — И еще ноутбук, он в машине.

— Я схожу за ним! — вмешался Баджи, который явно томился от бездействия.

Он появился через несколько секунд, держа в руках ноутбук Франсуа. За ним шла Эстелла, которая уже побывала в гараже.

— Часовщик полагает, что к вечеру закончит, — сказала она.

— Прекрасно!

— Он совсем измучился, бедняга. И он слышал, как мы тут паникуем. Я насилу его успокоила…

— Ты не можешь побыть с ним? — взмолился я — Говори с ним, успокаивай, тормоши… Нам нужно чудо, а королева чудес у нас — это ты!

— Нечего подлизываться! Клэр, пойдете со мной?

Молодая женщина встала, и обе они направились в импровизированную мастерскую, где трудился часовщик.

Люси села рядом со мной и включила ноутбук. Когда компьютер загрузился, она вставила диск. Я устроился на диване так, чтобы смотреть через ее плечо. Франсуа придвинулся к нам вместе с креслом.

Девушка запустила «Фотошоп». Программа загружалась медленно. Люси выбрала строку CD и кликнула мышкой по файлу с названием «tab_af_ ibi2.eps».

Постепенно на плоском экране ноутбука появилась фотография. Мы увидели табличку из серого камня — прямоугольную и, если судить по ее виду, очень древнюю. На ней были выгравированы буквы, стоявшие сплошным рядом.

Это был в самом деле греческий алфавит. Не теряя ни секунды, я стал считать буквы.

— Ого! — удивился я. — Странно. Их только тридцать три!

Я сосчитал буквы еще раз. Никакой ошибки не было.

— А почему это странно? Разве это не совпадает с предполагаемым возрастом Христа в момент смерти? — спросила озадаченная Люси.

— Это все чепуха. Странно, поскольку мне казалось, что должна быть еще одна буква. Софи и Жаклин пришли к выводу, что в «Меланхолии» есть указание на тридцать четыре позиции «Джоконды», следовательно, в коде должно быть тридцать четыре буквы.

— Код, — повторила Люси. — Но это же не код, это зашифрованное послание! А код позволяет сделать расшифровку!

— Да, но если в коде для расшифровки текста из тридцати трех букв имеется тридцать четыре элемента, это все-таки выглядит странным…

— Если только тридцать четвертый элемент кода не служит для обозначения чего-то еще, к примеру, пробелов, — возразила Люси.

— И это объясняет, почему все буквы на табличке стоят сплошняком, — подхватил Франсуа. — Умно!

Я улыбнулся Люси и стал разглядывать буквы. Это действительно был греческий алфавит, как подсказывали мне смутные воспоминания о курсах мертвого языка, которые мы посещали вместе с Франсуа. Но написанное здесь не имело никакого смысла.

— А почему именно греческий? — спросила Люси.

— По словам Софи, в эпоху Иисуса писали большей частью на греческом, хотя говорили в основном на арамейском.

— Сколько букв в греческом алфавите?

— Двадцать четыре, — ответил Франсуа.

— Следовательно, в коде больше элементов, чем в алфавите. Значит, это не просто зашифрованный алфавит. Если предположить, что тридцать четвертый элемент кода соответствует не букве, а чему-то еще, например, пробелам, это означает, что в коде элементов столько же, сколько букв в послании. Тридцать три. Парень, который это зашифровал, был зверски умен…

— Хм, ты, наверное, имеешь в виду Иисуса, а он…