— Хм, раз уж ты говоришь!

— Но это же очевидно! Это превосходно! У нас будет код из тридцати трех букв!

— О'кей. Но если имеется тридцать три цвета, следующих друг за другом в определенном порядке, цифр тоже будет тридцать три, тогда как в греческом алфавите всего двадцать четыре буквы?

— Так ведь речь идет не о буквах, а о цифрах! Цифрах, которые показывают, как расшифровать букву послания! Не забывайте, что алфавит представляет кольцо. Возьмем французский алфавит для примера. Если у нас А и 2, это дает С, вы согласны?

— Да. Это я уже понял.

— Так вот, если мы имеем А и 30, это дает… подождите, я сейчас подсчитаю…

Мне казалось, я вижу, как она прокручивает буквы в голове.

— Это дает Е! Мы сделали круг!

— Понятно. Здорово. Теперь нам остается дождаться машины! — нетерпеливо воскликнул я.

— Я закончу примерно через час! — вставил часовщик. — Но мне нужна тишина, если вы ничего не имеете против.

Бедняга, наверное, мучился из-за поднятой нами суматохи. Ему необходимо было сосредоточиться. Я жестом велел всем выйти из гаража, и мы вернулись в гостиную. Я обещал Жаклин позвонить, как только мы получим машину в свое распоряжение.

Потянувшиеся вслед за этим минуты показались нам бесконечными. Я то и дело вскакивал, потом садился, начинал потирать руки в надежде справиться с нервным напряжением. Эстелла заварила нам чай, а Люси стала разглагольствовать о гениальности Леонардо. Она восторгалась палитрой итальянского художника и явно желала, чтобы мы поняли всю значимость его открытия. Было заметно, что ей не терпится обсудить это с друзьями-хакерами на одном из их многочисленных форумов. Однако распространять информацию в сети было рановато. Всему свое время.

Ближе к вечеру Эстелла предложила поужинать. Но никто из нас не хотел есть. Франсуа встал, включил телевизор и тут же выключил его, осознав, что любой посторонний звук становится невыносимым.

Внезапно в гостиную ворвался часовщик.

— Я закончил! — с широкой улыбкой возгласил он.

Мы в едином порыве вскочили.

— Э! — предостерег он, жестом предлагая нам успокоиться. — Ради быстроты я пренебрег прочностью некоторых деталей. Поэтому машина вышла очень хрупкой! Умоляю вас быть осторожными!

— Конечно, — успокоил его я. — В гараж войдем только мы с Люси, остальные будут смотреть из-за двери.

— Ты не хочешь дождаться Софи? — спросила Эстелла.

— Да нет же! — нетерпеливо оборвал ее Франсуа. — Ты не поняла! Сейчас мы ищем код! Послание расшифровывать не будем, только определим код. Он нужен, чтобы освободить Софи!

— Простите, но в ваших делах сразу не разберешься!

Мы с Люси пошли за часовщиком. Он с гордостью предъявил нам свой шедевр. Изумительно быстро справился он со сложнейшей задачей, и это не могло не внушать уважения. Я пожал ему руку, всем своим видом выражая признательность. Потом я позвонил Жаклин:

— Алло! Это Дамьен. Ну вот, я стою перед машиной. Она готова. И картина установлена.

— Прекрасно! Теперь смотри внимательно, лапочка. Ты видишь главную деталь? Нечто вроде ящичка, который перемещается по зубчатым валикам?

— Да.

— Отведи его как можно дальше вправо, чтобы он вошел в паз защелки.

Я взялся за то, что походило на знаменитый перспектограф Леонардо, и потянул вправо. Ящичек с легким потрескиванием двинулся по зубчикам машины, затем что-то щелкнуло, и он застыл на краю.

— Получилось? — спросила Жаклин.

— Кажется, да.

Люси, дрожавшая от возбуждения, поднималась на цыпочки за моей спиной.

— Так, теперь сделай то же самое, но только снизу вверх. Держи ящичек за заднюю часть, а переднюю приподнимай.

— Ладно.

Я тщательно исполнил ее распоряжение. Часовщик, стоявший сбоку, не сводил с меня глаз. Я слышал его учащенное дыхание. Все смотрели на меня. Я боялся сломать машину или стронуть ее с места.

— Готово?

— Да, — сказал я, отпустив ящичек.

— Хорошо. Итак, в задней стенке ящичка должно быть маленькое круглое отверстие. Это объектив, ну как в фотоаппарате…

— Хм, да. Правда, оно не круглое, а квадратное, — уточнил я, — но, думаю, часовщик просто не успел закруглить его.

Я повернулся. Мастер торопливо закивал головой.

— Хорошо, загляни в него и скажи мне, что ты видишь. По логике вещей, ты должен увидеть картину с увеличением в сто раз.

Я потер руки и приник к крошечному отверстию. Мне казалось, будто я заглядываю в самый древний в мире микроскоп. Чей дизайн оставлял желать лучшего.

— Я вижу, хм, цвета, но не очень ясно. Ничего определенного.

— Возможно. Сейчас тебе надо будет сделать наводку на резкость, — объяснила мне Жаклин. — За сам ящичек не берись, придерживай его за основание. Бели все сделано правильно, он должен вращаться справа налево и сверху вниз. Поворачивай его очень мягко. Быть может, одного миллиметра достаточно. Ты должен найти палитру.

— Что это такое? — спросил я, начиная вращать объектив.

— Последовательность цветов, откуда я знаю? Ищи! Как только у тебя будет палитра, ты не только получишь индекс цветов, но и убедишься, что машина точно наведена для последующих тридцати трех позиций.

Пальцы у меня дрожали. Наводка мне явно не удавалась.

Я со вздохом выпрямился:

— Люси, попробуй ты! Я такой неуклюжий!

Девушка заняла мое место. Она была ниже меня сантиметров на двадцать, и машина больше подходила ей по росту. Главное же, она превосходила меня ловкостью и точностью движений. Она начала медленно поворачивать объектив Леонардо.

— Ну? — поторопил ее я.

— Шшш! — сказала она, не шелохнувшись.

Подняв руку, она еще немного подкрутила объектив, потом медленно попятилась;

— Вот оно! Осевое сечение! То, что я и ожидала. Посмотрите!

Я медленно наклонился к окуляру. Я боялся сдвинуть машину и все испортить.

— Подожди! — крикнула Жаклин в трубку. — Если вы правильно навели на резкость, глупостей делать не надо, зафиксируйте основание винтом.

— Что за винт?

Часовщик выступил вперед.

— Я его еще не вставил, — шепнул он. — Подождите, сейчас сделаю. Держите основание крепче, его нельзя сдвигать!

Он отошел за винтом и ключом, потом прочно зафиксировал основание. Я приник глазом к отверстию. И тут действительно увидел последовательность цветов, четко сменяющих друг друга. Миниатюрная палитра, спрятанная Леонардо на картине. Древний цветовой код.

— Но как же он сумел нарисовать такие крохотные полоски? — изумился я. — Нам повезло, что мы смогли разглядеть их, ведь это же копия!