- Помню, помню, - задумчиво вздыхает. – Ты лучше расскажи как там? Классно тебе без меня?

- Тань, ты могла поехать. Март же тебе билеты купил. Сама отказалась.

- Согласись я поехать, то Михаэль потащился бы следом. А я не хочу находиться с ним вместе дольше тридцати минут. Терплю только из уважения к Михаилу Альбертовича.

Он тебе не безразличен, - хочу возразить, но не буду. Холодова на шестом месяце беременности и злить её опасно. И нежелательно. Стрессов хватило в начале беременности.

Март струсил и послал, мама, что не потянет, и выход только один, а Холодок, будучи исключительной « умницей» не пошла к нам с Демьяном. Тихо мирно побрела в хотел, а после в какой-то приют. Видите ли, она была свидетелем наших нервяков и не хотела добавлять. Настоящая тупица. Про Михаэля вообще молчу, зла на него не хватает. Утешает лишь, что он до сих пор грехи замаливает и упрашивает Таньку взять его фамилию. Из кожи вон лезет. А Танька держится, позволяя изредка заботиться о будущей Амелии Мартовской. Разберутся, а если нет, то Михаил Альбертович поможет. Он безумно внучку ждет.

- Ты опять пропала, - ворчание Тани возвращает в реальность.

- Задумалась.

- Крайнова, лучше отдыхай. И фотки шли.

- О, за фотографии сама знаешь, кто отвечает. Он техники привез будто только фотографировать собирается. Я чувствую к вечеру спотыкаться об примочки буду, как дома.

- Лучше шли ты, а я потом попрошу Гошу все-все фотки с Покровского стрясти. Ладно, я спать. Малышка требует. А тебе спокойной ночи или уже доброго утра.

- Целую, - чмокаю трубку.

Раскидываюсь орлом на кровати. Мысль о возвращении Вики не на шутку взбудоражила.

Не хочу, чтобы она объявлялась. Демьян в одной лодке со мной. Ему по горло хватило её попыток донести свою истину. После возвращения Льва Вика почти каждый вечер названивала нам и нашим знакомым. Непонятый гений несла пьяный бред и рыдала в трубку.

Именно благодаря болтливости пьяной Виктории Покровской мы более-менее собрали цепочку. Без её откровений у нас были крупицы. Что-то Михаил Альбертович нашел, что-то Жаров старший, что-то полиция… Лишь подозрения…

Увидеть полную картину и понять нам помогла Вика.

Лев Покровский в свое время выторговал право жить как хочет банальным шантажом. У него с отцом были доверительные отношения до поры до времени. Пока не пришлось выбирать жизненный путь и жениться. И Лев сделал ход. Фактов, которыми можно было бы прижать олигарха по полной, было достаточно. Но, как говорит Демьян, доказательства тщательно зарыты. А у Льва Покровского они были. Если верить пьяному бреду мачехи, то это была настоящая бомба.

Поэтому исчезновение Льва сыграло олигарху на руку. Сомнительная удача улыбнулась…

Продолжал искать Николай Викторович с целью узнать жив ли его сын, и немного ради Демьяна. Услышав пьяный лепет мачехи, мол, ради него что-то делалось, Демьян покрутил у виска . Он глубоко убежден, что его тупо держали в поле зрения, а то бы он сорвался искать по всем странам.

А дальше…Лев нашелся, и снова удача улыбнулась Покровскому Николаю – папа Демьяна ничего не помнил и не горел желанием возвращаться. Идеально же? А то вдруг вернется и вспомнит ещё чего-нибудь. Или в процессе возвращения к прошлой жизни что-нибудь бы нашлось…

У олигарха всё было в шоколаде. Но вмешались «дура и дурной мальчишка». Мерзкий старикашка наградил нас столь лестными прозвищами во время последней встречи. А дальше…удача повернулась пятой точкой к Покровскому самому старшему. Да так, что тот как крыса сбежал в одну из стран Азии. Руководит остатками своего дела через поверенных. Михаил Альбертович говорит, что даже если старик лишится всего, то сможет откупиться от всего, ему денег хватит на три жизни. Три одиноких жизни…

Мы точно не знаем истина ли наше предположение, или мы просто нашли хоть какое-то объяснение. В любом случае степень тошнотворности зашкаливает. К черту их…просто к черту…

Драмы остались в прошлом!

Через две недели начнется учеба. Нас ждут пары, обеды с друзьями, споры по мелочам, испепеляющие взгляды Ярославовой, смешки из-за её неудачной ринопластики, закидоны волка-одиночки. А мы будем просто держаться за руки и идти своим курсом.

Это неизменно.

Я жизни не представляю без человека крайностей, рядом с которым порой задыхаешься от нежности, а порой закипаешь злости. У Демьяна не характер, а пороховая бочка. Но он удивляет и покоряет день ото дня. Он чувствует меня на космическом уровне.

А ещё наглости, упрямства и гордости за себя любимого в Покровском нереально много. Иногда хочется залепить его рот скотчем, ведь Демьян по-прежнему рычит и кидается на окружающих. На всех, кроме меня. Меня он кусает во время поцелуев и только….

- Юля, ты собралась в доме все время отсиживаться?

Я и не заметила как Покровский подкрался.

- Ты мокрый, брысь с кровати.

- Три минуты и пойдем завтракать.

Сползает с кровати и достает фотоаппарат. Я закатываю глаза. Демьян вплотную занялся идеей стать фотографом и начался мой персональный ад. Мало того, что он готовится к фотосессиям со скрупулезностью физика-ядерщика, так ещё и раскидывает вещи по квартире. Я готова поклясться, что фототехника и миллион примочек к ней– полноценные жильцы нашей квартиры. Не пересчитать сколько всяких важных и мелких штук я случайно раздавила. Демьян сопит и стреляет прищуром в такие моменты. Но не выговаривает.

- Юля, не мерзни, а шевелись, - Демьян за ногу подтаскивает меня к краю кровати.

- Иди камеру настрой, - фыркаю.

- Не-а, я смотреть стриптиз буду.

Легко.

Переодеваюсь, чувствуя на себе тягучий взгляд. В груди собирается горячий ком, трепет окутывает от макушки до пят. Я должна была привыкнуть, не могу. Это как оказаться в свете софитов. Персональных, самых любимых и чертовски внимательных.

Собравшись, протягиваю Демьяну руку. Он тянет меня на себя, напористым поцелуем сбивает с ног. Лишает возможности дышать. Я без остатка растворяюсь в глубоком поцелуе.

Разъединяемся и сплетаем пальцы. Идем в ресторан при отеле. Женя и Ксюша к нам не присоединяются.

До вечера проводим время вдвоем – гуляем по территории, купаемся, смеемся и подначиваем друг друга.

На закате встаем у кромки воды и смотрим на краски, озарившие небо.

Демьян обнимает меня. Держит, словно связывает. Улыбаюсь и вжимаюсь сильнее. До онемения.

- Давай вернемся сюда через пять