Или на труп.

Через два часа после начала погони, Серый заблудился. Некоторое время он еще пытался идти в том направлении, где, как казалось, слышались голоса «военсталов» и «долговцев», но в итоге понял, что странный звук, похожий человеческую речь, издает какая-то аномалия. Автомат, детектор аномалий, прибор ночного видения и карта у Серого были с собой, поэтому он не особо боялся заплутать, решив вернуться к озеру. Правда, к этому времени уже стемнело, а ночью ориентироваться было намного сложнее, чем днем. К тому же, в какой-то момент под ногами жутко вздрогнула земля, и около получаса Серый просто боялся сдвинуться с места, но в итоге он нашел северный проход. Судя по тающей вокруг темноте, он прошлялся в поисках прохода всю ночь, даже толком не заметив этого.

С обеих сторон от северного прохода земля оказалась устланной трупами мутантов. Ни одного живого зверя — сплошь раздробленные пулями и обожженные в аномалиях тела. Потом под ногами зачавкала жирная грязь, и Серый долго пытался понять, откуда она здесь взялась. Потом пошли сломанные деревья и огромные промоины, где потоки воды сошлись в непримиримой борьбе с мощными аномалиями. Страшная правда открылась, когда он вышел к северной оконечности озера. Вместо роскошной водной глади в утренних сумерках перед ним булькала и пенилась гигантская грязная лужа.

Стерха он нашел на склоне горы. Тот был еще жив, но жуткая рана в плече не оставляла сомнений: заместителю Серого оставалось жить считаные часы. Второй военстал, раненый в ногу, уже умер и лежал рядом, безжизненно глядя в серое небо.

Серый бестолково засуетился, полез за аптечкой, потом упал рядом со Стерхом на колени и провел ладонью по лицу товарища, стирая крупные капли горячечного пота.

— Не надо, — тихо попросил Стерх, глядя как Серый трясущимися руками перебирает одноразовые шприцы. — Мы оба знаем, что это бесполезно. Просто посиди со мной до конца.

Через час, закрыв Стерху глаза, Серый выкопал в мягкой земле неглубокую могилу и похоронил обоих своих подчиненных. Сел рядом, вытащил пистолет, приставил снизу к подбородку и замер.

Серое небо клубилось над озером булькающей грязи. Судьба Серого над его жизнью.

Даже после самых страшных катастроф однажды наступает спокойное утро. Наступило оно и в этот раз. Серые деревья в клубах стремительно уходящего вверх тумана плотной стеной отгородили небольшой пятачок подлеска, почти не пострадавшего от удара большой волны. Посреди этого оазиса относительной чистоты лицом вниз лежал человек. В принципе, людей в окрестном лесу теперь лежало немало, но, в отличие от них, этот еще дышал.

Медленно приходя в себя, Паленый сначала даже не пытался пошевелиться, ожидая, что почувствует острую боль в сломанных руках или ногах. Но постепенно осмелел, приподнялся, затем сел. Никаких особых повреждений внутри себя он не ощущал, одежда на нем подсохла, и даже мешок лежал неподалеку целым и невредимым. С учетом той мясорубки, что устроили люди Карася прошлым вечером и последовавшей за ней пощечиной от рассерженной Зоны, пережить которую удалось далеко не всем, это казалось настоящим чудом.

Но гораздо большее чудо ждало Паленого впереди. Бугорок, рядом с которым он пришел в себя, находился в центре обширной, но неглубокой впадины, бывшей по всей видимости когда-то мощной «плешью»-долгожительницей, притянувшей больше вещества, чем «смогла» правильно распределить и взорвавшейся вследствие этого, попутно очистив землю еще от пары расположенных поблизости аномалий.

Поверх холмика, практически на уровне глаз сидящего Паленого, спокойно лежали крупные полупрозрачные камни. Крупные, с легкой дымкой внутри, они были прекрасны и наверняка стоили на черном рынке целую прорву денег. Паленый взял один из камней в руку, полюбовался им, положил обратно. Он мог, конечно, собрать несколько десятков лежащих здесь кристаллов в свой мешок, и уже через неделю стать богатым бездельником. Но чувствовал, что ему это просто не нужно.

— Спасибо! — сказал он вслух, и поднялся на ноги. — Но мне уже и так досталось самое главное сокровище Подковы.

С кем он говорил, осталось понятным только самому Паленому.

Сзади по его шее, от позвонков, медленно расползалось синее пятно с багровыми краями.

— Только зря ты меня пощадила! — крикнул Паленый, поднимаясь на ноги. — Что-то на тебя это совсем не похоже! Но пока ты не передумала, пойду, если не возражаешь!

Схрон Крота располагался в паре километров от озера, практически внутри большого скопления аномалий. К нему вел один единственный проход вдоль берега ручья. Обнаружив это место еще до того, как обосноваться на озере, Крот превратил его в пригодную для проживания «времянку», чтобы можно было безопасно переночевать или даже переждать выброс.

Когда-то давно, это было зданием какого-то склада. Содержимое склада растащили еще до того, как эта территория стала частью большой Зоны, но кирпичные стены оказались достаточно крепкими, чтобы выдержать постепенное погружение здания в грунт. В итоге, над землей торчала только крыша и полметра верхней части стены с вентиляционными отверстиями.

Внутри было просторно. Несколько перегороженных отсеков могли запросто считаться комнатами. Несмотря на то, что внутри было темно, а из освещения у Крота оказались только свечи, дом из схрона получился очень даже неплохой.

Крот в основном пропадал снаружи, принося найденные в окрестностях озера предметы, которые еще можно было использовать, и охотясь на выжившее зверье. Озеро, по его словам, превратилось в огромную лужу грязи, над которой время от времени поднимались грязевые вулканчики. Масштаб катастрофы, по сравнению с объемом артефактов в цистерне, оказался просто поразительным. И Крот вечерами при свете свечного огарка пытался рассчитать объем выделившейся неизвестно откуда энергии. Получалось много. Даже слишком много.

Через неделю после того, как озеро проглотило плавучий дом, и, взбесившись, прошлось огромными волнами по берегу, Штык впервые открыл глаза. Он ничего не слышал и никак не реагировал на происходящее. Но и этого было достаточно, чтобы привести в восторг день и ночь ухаживающих за ним Буля и Хомяка. Выбиравшийся за пределы сплошных аномалий Крот встретил сталкера-одиночку, который рассказал ему, что в районе Поля Чудес квад «Долга» загнал в аномалию мутанта-контролера по кличке Штык. И что тот перед смертью проклял своих преследователей, а потом, громко хохоча, прыгнул в огонь «жарки» и там взорвался, как авиационная бомба.

Еще через два дня Штык моргнул и попытался что-то сказать. Его немедленно вынесли на свежий воздух и сумели накормить бульоном. Он почти ничего не помнил, частенько путал имена и плохо говорил. Крот приносил откуда-то растения и заваривал на костре настои, а Булю и Хомяку запретил дергать Штыка своими расспросами. Восстановится человек — тогда и поговорите.

Еще через неделю Штык начал самостоятельно ходить, но продолжал молчать. Беспокойного Хомяка Крот осаживал одним и тем же веским аргументом: