В тот же период в Хиве хан Сайед Мухаммад Рахим Бахадур II (пр. 1865–1910) вводил инновации, которые обеспечили ему известность наиболее влиятельного среднеазиатского «просветителя» благодаря его роли покровителя и хранителя лучших образцов хивинского ремесла того времени. Деятельность Сайеда Мухаммада Рахим-хана во время его продолжительного правления была направлена на развитие искусства и литературы.

Первым, по значению, его вкладом было введение в 1874 году литографии и издательского дела. Это не только сделало недорогие книги на родном языке впервые доступными многим людям, но и увеличило возможности сохранить для будущих поколений блестящие произведения. До этого начинания книги в Средней Азии не издавались, а ввозились из Казани, Тегерана, Лахора и других городов.

Во-вторых, страстно увлеченный всеми видами искусства, хан, всего год назад открывший первое в Средней Азии издательство, поручил Палвану Ниязу Мухаммаду Мирзе Баши Камилу Хорезми (1825–1899), талантливому чагатайскому поэту и композитору, блестящему каллиграфу и резчику по дереву при дворе, выработать способ записи классической музыки региона. Палван Нияз Хорезми создал метод, как полагают, первый такого рода в Средней Азии.

В-третьих, Рахим-хан приобрел известность как покровитель образования и литературы. Хану оказывал услуги при дворе выдающийся историк, поэт и переводчик Мухаммад Риза Эрнияз Бек-оглы Агахи (1809–1874), который проявил способности делового человека в важной должности государственного смотрителя воды. Мухаммаду Ризе Агахи наследовал хивинский придворный историк Мухаммад Юсуфбек Бабабек-оглы Байани (1859–1923). Это был сметливый и талантливый выдвиженец образовательной системы мактаб-медресе, отличившийся также в музыке и литературе. Помимо покровительства искусствам хан уделял большое внимание развитию образования в медресе, которое он построил в 1871 году. Он поощрял участие в кружке придворных писателей и создавал собственные поэтические произведения под псевдонимом Фируз. Его поэмы были включены в большую антологию хивинской поэзии, которая была напечатана способом литографии в 1909 году. Хан интересовался зарубежными классиками, например Александром Пушкиным. Он открыл для ученых, в том числе русских, свою библиотеку, одну из крупнейших в Средней Азии. Его интересовал и европейский театр, так же как современные методы обучения, распространявшиеся в начале XX века новаторами в Средней Азии. И наконец, по его инициативе была продолжена работа по написанию государственных летописей истории Хивы, начатых в начале XIX века.

Переменчивое счастье писателей, служивших при ханских дворах, почти всегда зависело от расположения высокопоставленных знатных особ или непосредственно от воли правителя. Когда эти покровители умирали или попадали в немилость, щедрость их преемников часто переходила на художников и поэтов из новых свит. Такая участь постигла бухарского историка и поэта Мирзу Бустани, служившего секретарем эмиров Музаффар эд-Дина (пр. 1860–1885) и Абд аль-Ахада, который утратил свое положение и познал подлинную нужду в старческом возрасте. Ненадежному положению образованных людей в это время Мирза Бустани посвятил одно литературное исследование – содержательную антологию, в которую включил десять наиболее талантливых бухарских поэтов второй половины XIX столетия. В набросках биографий каждого из них он подробно описывал бедствия и гонения, которые те претерпевали в своих отношениях с эмиром и придворными. Поэтому нередко поэты были вынуждены покидать одно местожительство и искать другое, где могли бы заниматься своей профессией.

Для интеллектуалов такие перемещения становились более проблематичными в XX веке. Так, в XV веке высокооплачиваемые артисты и писатели как можно теснее группировались вокруг могущественных покровителей и пользовались их пониманием. Помимо этого сообщество писателей и мыслителей способствовало их саморазвитию.

Но в годы советской власти проводимая национальная политика, связанная с новыми территориальными образованиями и перемещением жителей, не могла не повлиять на культурную жизнь региона, в частности на литературно-интеллектуальные сообщества. Так, занятие русскими Ташкента, несомненно, вызвало вначале исход образованных людей и писателей в Хиву, Бухару, Коканд или Самарканд, подлинные очаги цивилизации, которые русские еще не вполне контролировали. Надо напомнить, что ранее мусульманский Ташкент не был интеллектуальным или культурным центром для народов Западного Туркестана, а его оккупация русскими сделала его на какое-то время еще менее пригодным для такой роли. В конце XIX столетия Ташкент дал лишь несколько малоизвестных узбекских поэтов, таких как Кари Фазлулла Мир Джелал-оглы Алмаи (1852–1891) и Нихани, чья ода на смерть Александра III и на день восшествия Николая II на престол частично приводится ниже.

Из Ташкента происходил также Каримбек Шарифбек Камий (1866–1923), симпатизировавший после 1905 года джадидам. Его неумеренные, расхваливающие русских рифмы услаждали слух царских властей. Это, например, поэма «Гимназия хусусида» («О высшей школе»):

Ташкент, Пишпек (Фрунзе) или Нокис, некоторые молодые города, такие как Оренбург, отличались от прежних интеллектуальных столиц интернационализмом. К ним относится и Хива. В городе уживались узбеки, туркмены, казахи и каракалпаки. Бухара стала местом сосредоточения таджиков, туркменов и узбеков. В Самарканде проживали таджики и узбеки. В городах Ферганской долины смешивались сарты и кыпчаки, а Оренбург свел вместе татар, башкир, казахов и киргизов.

Кружки интеллектуалов стремились к общению, обмену идеями и чтению стихов задолго до прихода русских в Ташкент. Поэтому вряд ли было необычным то, что неформальные группы собирались вокруг людей типа Мухаммада Шариф-джана Махдума в Бухаре в конце XIX века. Неофициальные встречи начались еще тогда, когда жители Средней Азии научились писать стихи. Затем явили блестящие прецеденты средневековые монархические кружки Улугбека (1394–1449) в Самарканде, султана Хусейна Байкара (пр. 1469–1506) в Герате, Мухаммада Шейбани-хана (1451–1510) в Самарканде и Захириддина Мухаммада Бабура (1483–1530) в Самарканде, Кабуле и Дели. Этот обычай соблюдался при дворе Хивы до Нового времени. Кокандское ханство стало первым распадаться под влиянием русских, но такие города, как Наманган, Андижан, Коканд и Маргилан, тем не менее следовали старым традициям. Один литературный кружок свел вместе таких поэтов, как Мавлян Хаджи Мухиддин Мухаммад Реза Ахун-оглы Мухьи (1835–1911), Мухаммад Амин Ходжа-оглы Мукими (1850–1903), Закирджан Халмухаммад-оглы Фуркат (1858–1909), Убейдулла Салих-оглы Завки (1853–1921) и Мавлян Нашат (конец XIX в.).