с канцелярскими делами имел не так уж много общего. Юстас открыл конверт, достал большой, сложенный вчетверо лист и начал читать. В какой-то момент у него отвисла челюсть, и на письмо в своих руках он глядел в чистом изумлении. Затем встряхнулся, пришел в себя и прочитал следующее:

Поместье Клардж,

Маркет-Харборо

14 августа 1935 г.

ДОРОГОЙ ЮСТАС,

Боюсь, что я слишком рано покинул Кумб и потому забыл с тобой попрощаться и поблагодарить тебя за присутствие на похоронах Говарда. С нашей последней встречи прошло немало времени, и мне искренне жаль, что мы с тобой не смогли узнать друг друга получше. Хотел бы ты приехать ко мне в следующем месяце и неделю вместе пойти на оленя? У меня есть небольшой лесок, Гленэллих, на западном побережье, к северу от Маллейга. Домик там совсем маленький, но это не должно тебя смущать; местность там прекрасная, и поохотиться можно на славу. Приглашаю, скажем, со 2 по 8 сентября; олени тогда будут на том месте, а вот после не останется, считай, ни одного. Неподалеку горы – некоторые выше 3000 футов, и, разумеется, олень будет как раз на вершинах: надеюсь, легкие твои к таким подъемам готовы. Если у тебя нет ружья и бинокля, я одолжу свои. Конечно, может быть, ты ненавидишь горную охоту; боюсь, куропатки не водятся, но зато есть небольшая речка с морской форелью и одно-два озера, так что захвати с собой удочку, если хочешь. Будет Бланш и, скорее всего, еще одна женщина.

Надеюсь, у тебя получится приехать.

Твой,

Дэвид Хендэлл.

Глава 7

Печальный крик

Поначалу Юстас сидел в кресле и тупо глядел на письмо в руках. Затем поморгал, встряхнулся; может, перепил и заснул? – он был готов в это поверить. Ведь это просто невероятно: целую неделю, если не больше, он ломал голову над тем, как подобраться к Дэвиду на расстояние удара, и вот парень как на ладони; тот самый Дэвид Хендэлл, который раньше не подавал и намека на дружелюбие – да буквально две недели назад он был к нему холоден и груб, – а теперь приглашает к себе!

Юстас откинулся в кресле и громко захохотал. Боже, если бы этот малый знал!.. Сам подставляет щеку для удара… Шею свою вытягивает под нож!

Чувствовал ли Юстас угрызения совести? Нисколько. Его отношение к гостеприимному автору письма ничуть не изменилось. Дэвид этого не заслуживал. А что произошло на самом деле, было ясно из предпоследнего предложения. Бланш, благослови ее бог, сказала Дэвиду, что он должен проявить немного уважения к своим родственникам; наверное, извела его, поскольку он был чертовски груб в Кумбе. Естественно, Дэвид, как и все остальные, ценил Бланш; и вполне понятно, он не хотел ей перечить так скоро… Короче говоря, дабы ей угодить, Дэвид сделает что угодно. Скорее всего, сейчас она в Клардже; это было бы вполне в порядке вещей.

В определенном смысле Юстас сожалел, что Бланш будет там, когда он… сделает то, что должен. Будет очень неприятно, конечно. Для нее это станет большим потрясением – в довесок к смерти мужа… Но что поделать? Упускать такую возможность нельзя. Отношение Дэвида к нему не изменилось ни на йоту; пригласил он его из одной вежливости, и как только Юстас уедет домой, его больше никогда и никуда не пригласят – на этот счет не должно быть никаких иллюзий. Ну да и черт с ним – повторного приглашения не потребуется. Дэвид совершил ошибку, и последствия не заставят себя ждать.

В яростном волнении Юстас бросил книгу на буфет и, не переодеваясь в вечерний костюм, нахлобучил шляпу и отправился на Перл-стрит. Джилл была в гостиной. Она лежала калачиком на диване с книгой Эдгара Уоллеса в руках; ковер был усыпан сигаретным пеплом. Джилл поприветствовала Юстаса ленивой улыбкой, которая сменилась искренним интересом, когда она обратила внимание на его выражение лица.

– Что случилось, дорогой? Кажется, ты очень собой доволен.

Она подвинулась, и Юстас жадно ее поцеловал, а после торжественно сунул в руку письмо Дэвида:

– Что ты об этом думаешь?

Джилл быстро прочитала и с женской проницательностью спросила:

– Кто такая Бланш?

– Кузина. Жена человека, который недавно утонул.

– Что она собой представляет?

Юстас рассмеялся.

– Прекрасная женщина. Высокая блондинка с идеальной фигурой и кучей денег – «и меня просто обожает».

Юстас не был специалистом по Шекспиру, но «Двенадцатую ночь» знал.

– Трепло, – спокойно сказала Джилл. – Сколько ей лет?

– Моя ровесница, – соврал Юстас, – но какое это имеет значение? Суть в том, что теперь я могу подобраться к этому джентльмену.

Джилл жестко посмотрела ему в глаза.

– Ты действительно собираешься это сделать?

– Конечно. Я же сказал тебе, что сделаю.

Не сводя с него взгляда, Джилл сделала глубокую затяжку.

– Я не думала, что у тебя хватит на это духу, – проговорила она, спокойно глядя на медленную струйку дыма перед собой.

Юстас пришел в ярость.

– Не понимаю, к чему ты это говоришь, – решительно начал он. – Я перебрал все возможные способы, а теперь собираюсь покончить с этим. Самым сложным было подобраться к нему; теперь проблема решена.

– Как именно ты это сделаешь?

– Пока не решил; зависит от обстоятельств. Наверное, возьму снотворное или что-нибудь растительное.

– «Растительное»? О чем это ты?

– О растительных ядах. Но говорю же, это зависит от того, что я о нем узнаю. Если он принимает какие-то лекарства, то мне, естественно, будет гораздо проще все устроить; сейчас многие принимают снотворное, но по нему не скажешь.

Джилл Пэрис удивленно и с некоторым восхищением посмотрела на своего компаньона.

– Но, дорогой, откуда ты все это знаешь?

– Откуда знаю? А с чего бы мне… – Внезапно Юстас себя одернул. Ведь о том, что работал врачом, он никогда не рассказывал Джилл и никому из своих лондонских друзей. В глубине души Юстас, как бы нелепо это ни звучало, верил, что абсолютно праздная жизнь куда более изысканна и более подобает истинному джентльмену. В любом случае сейчас лучше об этом не распространяться, даже Джилл… Он расскажет ей только в крайнем случае.

– О, я прочитал об этом книгу, – сказал он как ни в чем не бывало. – Страшно любопытно.

– Интересно, пожалуй, но я не верю, что можно научиться чему-то по книжкам. Да и где ты достанешь нужные вещества? Мне кажется, несчастный случай просто безопаснее. – Джилл снова взяла письмо Дэвида и пробежалась по нему глазами. – Что тут сказано насчет ружья?

– Это для охоты. На оленя. Взрослых самцов.

– Я думала,