Высокий кивнул снова.

– Вот о них и подумай. И заруби себе на носу, что хоть ты и приставил своих парней сторожить этих убогих, но если я вдруг решу для убедительности взять в оборот кого-нибудь из них – только попробуй мне помешать. Ясно? Теперь давай займёмся делом.

Толстяк встал, кивнул детине, вытиравшему тряпкой кулаки в перчатках с защитными накладками на костяшках.

– Паша, подыми башку этому проходимцу.

Детина шагнул к Андрею, сгрёб за волосы и потянул вверх. Смирнов попытался придать глазам и опухшей маске, в которую превратилось его лицо, максимально бессмысленное выражение.

– Эй, ты! Слышишь меня? Мужичок—лесовичок? Слышь, ублюдок?

Андрей хотел было кивнуть, но чуть не взвыл от боли в коже головы, из которой вырвался благодаря этому движению клок волос. Попробовал пошевелить губами. Получилось тоже не очень.

– Ладно, отпусти его. Похоже, наш друг хочет что-то сказать.

– Слыш-шу…

– Ага, уже неплохо. Я понимаю, что говорить тебе не очень удобно. Поэтому задам совсем немного вопросов. Вопрос первый: кто эти люди?

– Я н-не знаю…

– Врёшь конечно, сука. Ну да ладно. Откуда ты их привёз?

– Меня по… попросили.

– Паша! – короткий удар сбоку за ухом. Голова болезненно мотнулась на шее, в черепе загудело.

– Не хитри со мной. Я спросил тебя: не почему ты их привёз, а откуда. Ну?

– Я просто водитель. Вёл автобус последние километров пятнадцать. От развилки…

– Какой развилки?

– На западе, возле болота. – Андрей лихорадочно соображал, чтобы такого наплести, чтобы отсрочить неизбежное.

– А как ты там очутился?

– Меня привезли… с завязанными глазами.

– Надо же! Какая интересная история. И кто привёз?

– Люди…

– Паша! – удар на этот раз пришёлся по локтю. Детина стоял у Смирнова за спиной и это было особенно неприятно. Невозможно предугадать, куда он нацелится в очередной раз.

От локтевого сустава боль электрическим разрядом сковала руку, плечо, через позвоночник долбанула в голову. Из глаз брызнули слёзы.

– Не играй со мной, дурачок. Я знаю, что люди, а не марсиане.

– Нез… незнакомые. Пришли ко мне ночью, сказали – «заработать хочешь?». Я в ответ – «хочу».

– Пришли куда?

– Я… я на хуторе живу, – Андрею почему-то вспомнилась бабка, от которой Татарин пригнал автобус. – Мы там с… с тёткой моей живём.

– Ладно, допустим. Видал я всяких извращенцев. Дальше давай.

Врать надо было складно. Он очень хорошо понимал, что будет дальше, если ему не удастся сплести правдоподобную версию. Его начнут просто калечить, а этого очень не хотелось.

– Я там охотничаю, скотину держу кое-какую. Иногда грузы вожу. На автобусе этом. Наверное, поэтому ко мне и пришли.

– Хутор твой где?

И правду, где? Он быстро припомнил, что рассказывал Рустам.

– Километров шестьдесят отсюда, если напрямую. На северо-запад.

«Прости меня, бабушка». Если поедут проверять, старухе не сдобровать.

– Кто пришёл?

– Не знаю… Честное слово! Не видел раньше никогда. Трое пришли. С оружием.

– Тоже мне, удивил! Кто ж здесь без оружия ходит.

– Нет, нет! – на Смирнова снизошло внезапное вдохновение, и он решил вбросить в игру крупную карту. – Не такое оружие, как обычно. Не охотничье или «калаши» какие-нибудь. Что-то новое, серьёзное.

Краем глаза он отметил, что высокий военный напрягся и потянулся вперёд.

– У одного… одного винтовка была, похоже, что снайперская. Так там прицел оптический был… здоровенный. Как труба подзорная.

– Цвета какого? – впервые обратился к нему военный.

– Кто?

– Винтовка. Приклад и ложе деревянные? Или другие?

Андрей понял, что приманка сработала. Сделал вид, что хочет ответить, но нарочито закашлялся.

Полный мужик и военный переглянулись.

– Что такое? Горло пересохло? Может, по мордасам добавить для лечения?

– Нет. – Голос военного был на удивление твёрд. – Давай-ка послушаем.

– Ну, если настаиваешь… Давай.

Толстяк вернулся к столу, уселся, потом махнул рукой своему громиле:

– Паша, дай-ка этому ублюдку воды. Пусть пока подполковник развлекается. А мы посмотрим. Может, научимся чему. А может, просто поржём.

Паша зачерпнул из эмалированного ведра воды ковшом, сунул его Смирнову под нос. Касаться щербатого края разбитыми губами было мучительно больно, но Андрей пил долго и старательно.

Тянул время.

Военный тем временем подтянул табурет, уселся в метре напротив. Высокий, крепкий, но не массивный. По комплекции скорее похож на гимнаста, чем на качка—тяжелоатлета. С виду немного за сорок, на нагрудном клапане и вправду две звезды защитного цвета. Значит, действительно офицер.

«Так это тебя прислали искать самолёт. А ты связался с наёмниками „Транснефти“. Что, совсем плохи дела в Красной Армии?».

Подполковник дождался, когда Смирнов закончит пить.

– Ещё раз опиши мне эту винтовку. Как она выглядела? Приклад деревянный? Как у СВД?

Андрей помотал головой, брызги воды вперемешку с кровавой слюной полетели в стороны.

– Нет. Не СВД и не «Тигр». Не наше ружьё. Я таких вообще раньше не видел. Приклад и ложе тёмно—серые, пластиковые наверно. И ещё крашеные сверху. Вся винтовка: и прицел, и ствол. В камуфляжные полосы.

– А как же ты разглядел, что она из тёмно—серого пластика?

– Он… мужик этот, он рядом со мной сидел. Ружьё у него прямо в руках было. Так что я рассмотрел. Там на прикладе ещё затыльник такой был. Хороший, резиновый. А пластик – видно было, что это именно матовый пластик, а сверху его в буро—зелёные полосы покрасили.

– Ладно, допустим. Винтовка самозарядная была? Ну, затвор какой – поворотный, с рукоятью, или как на «калаше»? Магазин был у неё?

– Поворотный затвор, ага. Как на карабине, только рукоять загнута вниз, в паз такой входит. Но магазин тоже был. Снизу торчал, небольшой такой. И насадка на стволе какая-то непонятная.

– Глушитель?

– Нет, не похоже. – Андрей немного начинал теряться от обилия технических подробностей, но раз уж взялся тянуть время, останавливаться нельзя. Ещё раз попытался вызвать в памяти виденные когда-то фотографии австрийской снайперской винтовки, забыл её название – а и хорошо, что забыл! Ляпни он сейчас фирму—изготовителя и модель – вся история пошла бы насмарку.