— Это плохо? — спросила я. Мое тело невольно окаменело в ожидании вердикта.

— Нет, — не слишком убедительно отозвался Джаспер.

Эдвард погладил мою руку, как бы разрешая мне успокоиться и оттаять.

— Это удивительно, Белла. Мы не совсем понимаем… надолго ли тебя хватит.

Неужели в любую минуту я могу сорваться? Обернуться чудовищем?

Приближения гнева я не чувствовала… Может, готовиться к этому бесполезно?

— Ну, что думаешь? — нетерпеливо спросила Элис, указав на зеркало.

— Не знаю даже… — уклончиво ответила я, не желая признавать, что до смерти напугана.

Я уставилась на красавицу с ужасными глазами, пытаясь найти в ней хоть частичку себя. В форме губ… Если не обращать внимания на сногсшибательную красоту, можно было заметить, что верхняя губа пухлее нижней — этот знакомый маленький изъян меня даже обрадовал. Может, и в другом я осталась прежней.

Я неуверенно подняла руку; женщина в зеркале тоже прикоснулась к лицу. Ее алые глаза внимательно наблюдали за мной.

Эдвард вздохнул.

Я отвернулась от зеркала и посмотрела на него.

— Ты разочарован? — бесстрастным певучим голосом спросила я.

Эдвард рассмеялся и признал:

— Да.

Мою невозмутимую маску разбило потрясение, и в тот же миг я ощутила боль.

Элис зарычала. Джаспер вновь подался вперед, решив, что я вот-вот сорвусь.

Однако Эдвард не обратил на них внимания и крепко обвил руками мой оцепеневший стан, приникнув губами к щеке.

— Я надеялся, что смогу слышать твои мысли, когда они станут похожими на мои, — прошептал он. — Но вот я опять убит: совершенно не понимаю, что творится в твоей голове.

Мне тут же полегчало.

— Ну, — весело сказала я, радуясь, что мои мысли по-прежнему принадлежат только мне, — видно, мой мозг никогда не будет работать, как полагается. Зато я хорошенькая!

По мере того как я привыкала, мне становилось легче шутить, мыслить связно. Быть собой.

Эдвард прорычал мне на ухо:

— Белла, ты никогда не была просто хорошенькой!

Тут он отпрянул, вздохнул и сказал кому-то:

— Ладно, ладно…

— Что?

— С каждой секундой Джасперу все больше не по себе. Он успокоится, только когда ты поохотишься.

Я взглянула на встревоженное лицо Джаспера и кивнула. Я и сама не хотела срываться здесь, если уж от этого никуда не денешься. Лучше пусть вокруг будут деревья, чем родные.

— Хорошо, пойдем, — согласилась я, и от радостного предвкушения, смешанного со страхом, у меня в животе все задрожало. Я убрала руки Эдварда со своей талии (хотя одну не отпустила) и повернулась спиной к странной красавице в зеркале.

— Через окно? — спросила я, потрясенно выглядывая со второго этажа.

Прежде я не боялась высоты, но теперь, когда увидела все в мельчайших подробностях, перспектива спрыгнуть вниз не показалась мне такой уж заманчивой. Края камней выглядели куда острее, чем я представляла.

Эдвард улыбнулся.

— Самый удобный выход. Если боишься, давай я тебя понесу.

— У нас впереди целая вечность, а ты хочешь сэкономить время на спуске по лестнице?

Он слегка нахмурился.

— В гостиной Ренесми и Джейкоб…

— Ах да…

Я ведь теперь чудовище. Нужно держаться подальше от запахов, которые могут пробудить во мне зверя. В частности — от любимых людей. Даже от тех, кого я толком не знаю.

— А Ренесми… ничего, что она с Джейкобом? — прошептала я и запоздало поняла, что слышала внизу сердцебиение Джейкоба. Я снова прислушалась, но уловила только один ровный пульс. — Он ведь ее недолюбливает…

Эдвард странно поджал губы.

— Уверяю, она в полной безопасности. Я читаю мысли Джейкоба.

— Верно. — Я снова выглянула в окно.

— Тянешь время? — поддразнил меня Эдвард.

— Немножко. Я не знаю, как…

Тут я вдруг поняла, что за мной молча, внимательно наблюдает вся семья. Ну, почти молча. Эмметт уже позволил себе тихонько хихикнуть. Одна моя оплошность — и он будет кататься по полу. Знаю я его: потом начнутся шуточки про самого неуклюжего вампира на свете…

И вообще, мое платье — Элис одела меня, когда мне было вовсе не до нарядов — не лучшим образом подходит для прыжков со второго этажа и охоты. Узкий шелковый футляр нежно-голубого цвета? Для чего он мог мне понадобиться?! У нас намечается коктейльная вечеринка?

— Смотри, — сказал Эдвард и непринужденно шагнул из высокого открытого окна.

Я внимательно проследила, под каким углом он согнул колени, чтобы смягчить удар. Приземлился он почти бесшумно: как будто мягко прикрыли дверь или осторожно положили на стол книгу.

Вроде бы ничего сложного.

Стиснув зубы и сосредоточившись, я попыталась скопировать его непринужденный шаг в пустоту.

Ха! Земля приближалась так медленно, что я бы тысячу раз успела правильно поставить ноги… — Элис обула меня в туфли на шпильках?! Совсем спятила!.. — поставить дурацкие туфли так, словно я просто шагнула вперед по ровной поверхности.

Я приземлилась на самые носочки, чтобы не сломать тонкие каблуки. Звук получился такой же тихий, как у Эдварда. Я улыбнулась.

— И правда, проще простого!

Он улыбнулся в ответ.

— Белла.

— Что?

— У тебя очень изящно получилось. Даже для вампира.

Я подумала над его словами и просияла. Если бы это была неправда, Эмметт рассмеялся бы. Но никто не счел комплимент Эдварда смешным, а значит, у меня действительно хорошо получилось! За всю мою жизнь… ну, то есть существование, никто и никогда не называл меня «изящной».

— Спасибо!

Я сняла серебряные шелковые туфельки и зашвырнула их обратно в окно. Явно перестаралась, но кто-то успел их поймать, так что панели остались цели.

Элис буркнула:

— Координация ее больше не подводит, а вот чувство стиля…

Эдвард взял меня за руку — я не уставала наслаждаться гладкостью и приятной температурой его кожи — и помчался через задний двор к реке. Я следовала за ним, не прилагая при этом никаких усилий.

Любое физическое действие давалось мне без труда.

— Мы что, переплывем? — спросила я, когда мы остановились у берега.

— И испортим твое чудесное платье? Нет. Перепрыгнем.

Я озадаченно поджала губы. Река была метров пятьдесят в ширину.