Сыновья! Господь милостивый!

При этой мысли Ханну охватили возбуждение, предвкушение, а в душе затеплилась надежда.

– Ах, Александр, – выдохнула она, – мне так повезло получить тебя в мужья!

Она смотрела на него, в его жесткое, грубоватое лицо, в глаза, которые она безмерно любила, на губы, которые всегда манили ее, и в груди что-то росло. Потребность. Необходимость.

Она сжала его лицо ладонями, пытаясь привлечь его внимание, хотя оно и без того было приковано к ней, вернее к ложбинке между ее грудями.

– Александр Лохланнах!

– Да, моя Ханна?

– Я так довольна, что ты мой муж! Для меня честь быть твоей женой. Я никогда раньше не говорила это, но тоже люблю тебя всем сердцем!

Он широко улыбнулся.

– Да, – прошептал Александр, – да, моя сладкая, я знаю.

– Знаешь?

Почему она вдруг обиделась?

– Я видел это по твоим взглядам, по твоей улыбке. По тому, как ты горишь в моих объятиях.

Ханна прикусила губу.

– Полагаю, это так. – Ведь и она видела его взгляды и улыбки.

– Ханна, любимая, некоторые вещи в словах не нуждаются. Некоторые вещи говорят сами за себя.

И слов больше не было. Всю ночь и половину утра.

– Скоро приедем, – заверил Александр, притягивая к себе жену и целуя в лоб. Бедняжка, она была вся в поту. Он предложил остановиться в гостинице, чтобы Ханна могла отдохнуть в удобной кровати, пока не будет готова тронуться в путь, но жена отказалась. Слишком спешила поскорее очутиться в Даунрее и увидеть родных, чтобы останавливаться из-за такой мелочи, как расстроенный желудок.

Но сейчас эта мелочь уже не казалась столь незначительной. Ханна застонала и схватилась за живот. Кейтнесс, сидевший напротив нее и выглядевший в своем килте истинным герцогом, панически вытаращил глаза.

– Может, нам следует снова остановиться? – предложил он.

В этой поездке Лахлану крайне не везло: баронесса Даннет с завидным постоянством выплескивала содержимое желудка на его сапоги. К счастью, для герцога он был на редкость терпеливым и понимающим человеком.

Александр постучал в крышу экипажа, и кучер остановил коней. Ханна буквально вывалилась на землю, не дожидаясь, пока Александр поможет ей спуститься. Он последовал за ней и даже придержал жене волосы, пока ее рвало в ни в чем не повинные кусты на обочине дороги.

Он и сам терзался, наблюдая, как она тужится, потому что ничем не мог ей помочь.

Когда Ханне стало чуть легче, она улыбнулась ему сквозь слезы.

– Не слишком приличное поведение для баронессы, верно?

Он вручил ей чистый платок, и она вытерла рот.

– Хорошо, что герцог на этот раз не пострадал. Ты промахнулась, – вздохнул он и был вознагражден ее смешком.

– Я в него не целилась, – возразила Ханна. Она выпрямилась, опираясь на руку Александра. – Он просто сидит напротив, это несчастливое совпадение.

Несмотря на все страдания, в ее глазах жили веселые искорки.

Александр обнял ее за плечи и повел к экипажу. Лахлан, обеспокоенно сведя брови, смотрел на них в открытую дверь. Скорее всего, волновался за свои сапоги.

– Вам лучше? – окликнул он.

– Да, гораздо, – заверила Ханна, но Александр подозревал, что это ложь. Лицо ее по-прежнему оставалось зеленоватым. Но он ничего не сказал.

При виде зятя Лана просияла. Он молча помог Ханне сесть в экипаж и уселся сам. Александр честно пытался ответить Лане, но улыбка получилась не вполне искренней. По правде говоря, он очень тревожился за жену и намеревался послать за доктором, как только они доберутся до ближайшего населенного пункта, что бы там ни говорила Ханна. Плохо, что ее непрерывно рвет. Она наверняка чем-то больна.

Лана похлопала его по колену.

– Не расстраивайся, – посоветовала она. – Все будет хорошо.

С этими словами она подмигнула сестре. Такая беспечность обидела его. Ханна часто жаловалась, что у Ланы нет никаких забот в этом мире, и теперь он начинал понимать причину ее раздражения. Хотя, если честно, Лана иногда знала вещи, скрытые от обыкновенных людей. Возможно, тут она права, и все будет хорошо. Он очень на это надеялся.

Ханна откашлялась. Александр заметил, что Лахлан, поежившись, поспешно спрятал ноги под сиденье.

– Э… вы всегда испытываете такие затруднения в поездке? – осторожно спросил он.

Ханна шумно выдохнула. Выяснилось, что изо рта у нее неприятно пахнет.

– Нет. Я всегда любила путешествовать, правда, Лана?

– Да, Ханна, но ты никогда раньше не путешествовала таким образом.

– Каким именно? – удивилась Ханна. – В обществе еще троих? Такое бывало много раз.

– Да, но не с… мужем.

Лана оглядела Александра. Взгляд, который бросила на него Ханна, был немного… обвиняющим, хотя он вряд ли в чем-то был виноват. Он ничем не повредил жене, и она больна не из-за него. Мало того, он из кожи вон лез, чтобы…

Взор Ланы теперь был устремлен на Ханну. Вернее, на ее живот. Она понимающе усмехнулась. Когда их глаза встретились, она слегка кивнула Александру.

Его сердце пропустило удар. Голова закружилась. Он повернулся к жене и, сощурившись, принялся ее изучать. Вероятно, это игра воображения, но кажется, ее груди стали полнее? Живот слегка округлился? Но может ли это быть?! Может ли произойти величайшее на свете волшебство?

Его пронизала дрожь возбуждения.

– Даннет, – пробормотала она, – почему ты так пристально на меня смотришь?

– Просто люблю тебя, Ханна Лохланнах.

– Я это знаю, – нахмурилась она. – И тоже тебя люблю.

Последние слова она почти выкрикнула. Если его жена действительно беременна, впереди их ждет немало неприятных минут. По крайней мере первые три месяца. Но он не возражал. Сердце было слишком полно, дух слишком возвышен, чтобы заботиться о неприятных минутах подобного рода.

Он самый счастливый человек на этой земле. Прекрасная жена, которая сейчас, вполне возможно, носит его сына, процветающий и счастливый клан, благополучие в будущем.

Но важнее всего, что его душу больше не омрачали тени. Она изгнала все. Его Ханна. Его любовь.

Ах, как он жаждал поцеловать ее! Лучше, конечно, в щеку… уж очень неприятно пахнет у нее изо рта. Но едва он подался к ней, экипаж дрогнул и тронулся с места.

И жену снова вырвало. Прямо на сапоги Лахлана.