Она достала из холодильника упаковку, но, понюхав, скривилась.

– Молоко испортилось.

– Тогда просто с сахаром. – Кри кивнула и снова отвернулась к закипавшему кофе. – Леон, будь так добр, посиди в соседней комнате. – Внук выполнил ее просьбу, и когда кофе был готов, Кри наполнила кружку и поставила на стол. – Итак… – Стуча ложкой, старуха размешала сахар. – Какие видишь сны?

– Что? Я не…

– Висельное дерево или погребенных заживо? Эти два снятся чаще всего. – Кри обмякла на стуле. Закружилась голова, зазнобило. Отхлебнув кофе, старуха кивнула. – Когда это началось?

– Кажется, я больна.

– Просто дыши, детка. Мы всего лишь беседуем.

Закрыв глаза, Кри сосредоточилась.

– Девочка с ножом, – сказала она. – Этот снился мне несколько лет, но не часто. А другой… – Она запнулась. – Уже четыре дня. Четыре ночи.

– Другие видела?

– Иногда, – уклончиво ответила Кри. Она была не готова рассказывать про Джонни Мерримона или ворота. Кри уже боролась со слишком многим. С этой женщиной. С их разговором.

Добавив в кружку сахара, Вердина снова застучала ложкой, потом отхлебнула, не сводя глаз с лица Кри.

– В юности твоя мать видела сны, хотя, возможно, она станет отрицать, если спросишь. Твоя бабушка видела их до самой смерти. И твоя прабабушка тоже. В вашей семье всегда искали женщин. И всегда находили.

– Поэтому вы здесь?

– Я здесь потому, что никто не видел снов за пределами Пустоши. За полтора века никто и никогда. Кроме тебя.

Под взглядом черных глаз Кри заерзала на стуле. В этой старой женщине было слишком много силы, слишком много огня.

– Насколько близко вы знали мою бабушку?

– Мы были двоюродными сестрами. Вместе выросли.

– А Хаш Арбор?

– Я жила там, как и ты, но давным-давно уехала.

– Почему?

– Из-за мужчины, пришедшего извне. Подумала, что влюблена.

– А вы… ну… вам снятся сны?

– Когда-то снились, – сказала Вердина. – Давно.

– Зачем вы здесь?

– Помочь тебе.

– Но как?..

– Давай поговорим об этих снах. Что ты помнишь о времени, проведенном в Хаш Арбор?

– Думаю, почти всё.

– Помнишь историю про Айну?

Вопрос удивил Кри.

– Это сказка для детей. Бабушка рассказывала ее перед сном.

– Расскажи мне.

– Зачем?

– Уважь старуху.

Просьба рассказать эту сказку поразила Кри сильнее, чем все остальное. В ней заключались и начало и конец: один из первых уроков, преподанных ей бабушкой, и последняя сказка, рассказанная в день ее смерти. Кри была такой маленькой, что, опустившись у постели на колени, оказалась лицом к лицу со старушкой. Даже сейчас, закрыв глаза, она видела усталую улыбку и карту морщин на ее коже. Бабушка пахла чаем, сухой листвой и умиранием.

* * *

– Подойди ближе, детка.

Кри прижалась к кровати. За стеклами вздыхал ветер, и снаружи, на холоде, собралась вся деревня, все, кто остался. Бабушка умирала, и с ней умирала деревня. Люди понимали это, поэтому за окном слышались причитания, плач женщин и гомон растерянных мужчин. Они страшились ее смерти и того, что она означала для большого мира. Бабушка, как и Кри, чувствовала, что они стоят там, на улице, но взгляд ее был устремлен только на девочку.

– Расскажи мне историю про Айну, – прошептала она, и Кри, испугавшись, покачала головкой. – Это важнее, чем ты думаешь. Пожалуйста.

– Я не хочу.

– Давай, детка. Расскажи мне в последний раз.

Кри тогда заплакала, вспоминая все ночи, проведенные ими вместе, и все случаи, когда слушала эту сказку или сама ее рассказывала. Она была привычна, как перьевые подушки, шерстяные одеяла и тепло очага. Бабушка коснулась слезинок на щеках Кри, потом кивнула, закрыла глаза.

– Это первая история, – сказала она. – Самая важная из всех. – Кри взяла иссохшую ладонь и ощутила, какая она холодная. – Давай, детка. Сделай это для меня в последний раз. Я хочу послушать и убедиться, что ты ее помнишь.

Кри перевела взгляд с бабушки на окно и увидела за стеклом лица и темные глаза. Они с бабушкой были одни, поэтому девочка наклонилась к кровати и рассказала историю Айны в точности так, как ее научили.

– Хаш Арбор – наш дом, – начала она. – Но наши люди были и остаются выходцами из Африки. Мы пришли с западного побережья, с вершины горы, которая высится над всеми остальными. Веками на горе правили женщины, и величайшую из правительниц звали Акачи, что значит «Рука Бога». В зените ее власти двадцать девять народов склонялись перед Акачи на горе. Дом ее защищали десять тысяч копий, и у нее была дочь по имени Айна, что значит «Трудные Роды», и имя было заслуженное, потому что Акачи страдала три дня, чтобы произвести Айну на свет. Когда ребенок наконец родился, на гору обрушилась сильная буря, такая могучая, что, говорят, она смыла бо́льшую часть силы Акачи, потому что в последующие годы она болела, а королевство распалось. Война сменялась войной, и Айна выросла в мире с убийствами, кровью и сломленной матерью. К десяти годам она взошла на престол, чтобы скрыть бессилие матери. К пятнадцати командовала армиями мужчин и за годы войны стала жестокой. Когда великая королева умирала, она передала дочери силу, принадлежавшую ей по праву рождения, и хотя сила эта была велика, Айна по молодости лет не смогла распорядиться ею как должно. Ведь юность слепа, и из-за этого случилась великая измена.

Человека, предавшего Айну, звали Дарен, что значит «Рожденный от Ночи». И это имя тоже являлось справедливым, ибо именно ночью он пришел с сотней мужчин, чтобы захватить Айну в том месте, где она спала. Доверенный военачальник, он надеялся застать ее сонной и слабой, но служанка увидела мужчин с копьями и веревками и вовремя разбудила Айну. Та бежала из пещер, служивших ей дворцом. Полночи за ней гнались люди, которым она когда-то верила. И хотя Айна еще не привыкла к своей великой силе и не освоилась с ее применением, она убила тринадцать мужчин, прежде чем ее поймали, связали и унесли в горы, чтобы Дарен, рожденный от ночи, мог стать королем.

Сознавая, что смерть Айны приведет к восстанию всех, кто ее любил, Дарен к утру спрятал ее, а следующей ночью доставил на побережье, в маленькое королевство, которым правил один злодей. Здесь с нее сорвали одежду и продали и посадили на корабль, чтобы еще раз продать за океаном, в северном округе, само название которого означает «черный, как ночь»…

– В округе Рейвен. – Старуха перебила Кри, глядя на нее со слабой любящей улыбкой. – Это наш дом, – добавила она. – Вот это самое место.