доверху чаши пирующих. Громко раздавались величественные звуки гимна в честь Аполлона. До заката солнца продолжался пир, а утром, освеженные сном, Одиссей и его отряд отправились в обратный путь. Аполлон послал им попутный ветер. Как чайка несся корабль по морским волнам. Быстро достиг он греческого стана. Вытащили греки корабль на берег и разошлись по своим шатрам.

Пока плавал Одиссей в Фивы, Агамемнон исполнил то, чем он грозил Ахиллу. Призвал он глашатаев Талфибия и Эврибата и послал их за Брисеидой. Неохотно шли посланцы Агамемнона к шатру Ахилла. Они застали его сидящим в глубоком раздумье у шатра. Подошли послы к могучему герою, но в смущении не могли вымолвить ни слова. Тогда сказал им сын Пелея:

— Привет вам, глашатаи. Я знаю, что вы ни в чем не повинны, виновен один лишь Агамемнон. Вы пришли за Брисеидой. Друг мой, Патрокл, отдай им Брисеиду. Но пусть будут они сами свидетелями, что настанет час, когда буду нужен я, чтобы спасти от гибели греков. Не сможет тогда Агамемнон, потерявший разум, спасти греков!

Проливая горькие слезы, покинул Ахилл друзей своих, ушел на пустынный берег, простер к морю руки и громко призвал богиню Фетиду:

— Мать моя, если уж родила ты меня обреченным на краткую жизнь, зачем же тогда лишает меня славы Зевс! Царь Агамемнон меня обесчестил, отняв у меня награду за мои подвиги. Мать моя, услышь меня!

Услыхала богиня Фетида призыв Ахилла. Покинула она морскую пучину и дивный дворец бога Нерея. Быстро, подобно легкому облаку, всплыла она из морских пенящихся волн. Вышла Фетида на берег и, сев около нежно любимого сына, обняла его.

— Что ты рыдаешь так горько, сын мой? — спросила она. — Поведай мне твое горе.

Рассказал матери Ахилл, как тяжко оскорбил его Агамемнон. Он стал просить мать вознестись на Олимп и молить Зевса, чтобы наказал он Агамемнона. Пусть поможет Зевс троянцам, пусть прогонят они греков до самых кораблей. Пусть поймет Агамемнон, как неразумно поступил он, оскорбив храбрейшего из воинов. Ахилл уверял мать, что не откажет ей в просьбе Зевс. Ей стоит только напомнить Зевсу, как помогла она однажды ему, когда боги Олимпа замыслили свергнуть Зевса, сковав его. Тогда призвала Фетида на помощь Зевсу сторукого великана Бриарея, увидев его, смутились все боги и не посмели поднять рук на Зевса. Пусть напомнит Фетида об этом великому Зевсу-громовержцу, и он не откажет ей в ее просьбе. Так молил Ахилл мать свою Фетиду.

— О мой возлюбленный сын! — воскликнула, горько плача, Фетида. — Зачем только родила я тебя на столько бедствий? Да, недолга будет твоя жизнь, близок уже твой конец. И вот теперь ты и недолговечен, и всех несчастней! Я поднимусь на светлый Олимп, там буду я молить Зевса помочь мне. Ты же оставайся в своем шатре и не принимай больше участия в битвах. Сейчас покинул Зевс Олимп, он отправился на пир к эфиопам[297]. Но когда он возвратится, я припаду к его ногам и, надеюсь, умолю его!

Покинула Фетида печального сына, и он пошел к шатрам своих храбрых мирмидонян. С этого дня Ахилл не участвовал ни в собраниях вождей, ни в боях.

Миновало одиннадцать дней. На двенадцатый день ранним утром вместе с седым туманом вознеслась богиня Фетида из пучины моря на Олимп. Там упала она к ногам Зевса, обняла его колени и с мольбой протянула к нему руки, коснувшись его бороды.

— О, отец наш! — молила Фетида. — Помоги мне отомстить за сына! Исполни мою просьбу, если когда-нибудь оказала я тебе услугу. Посылай до тех пор победу троянцам, пока не станут греки умолять моего сына помочь им, пока они не воздадут ему великих почестей.

Долго не отвечал тучегонитель Зевс Фетиде. Но неотступно молила его она. Наконец, глубоко вздохнув, сказал громовержец:

— Знай, Фетида! Просьбой своей вызовешь ты гнев Геры, гневаться будет она на меня. Уже и так постоянно укоряет она меня за то, что помогаю я троянцам в битвах. Но обещаю исполнить твою просьбу. Вот тебе знамение, что я исполню обещание.

Сказав это, Зевс грозно нахмурил брови, волосы на голове его поднялись, и весь Олимп содрогнулся. Успокоилась Фетида. Быстро помчалась она с высокого Олимпа и погрузилась в пучину моря.

Зевс же пошел на пир, на который собрались боги. Все они поднялись навстречу Зевсу, ни один не осмелился приветствовать его сидя. Когда царь богов и людей сел на свой золотой трон, обратилась к нему Гера. Она видела, что Фетида приходила к Зевсу.

— Скажи мне, коварный, — сказала Зевсу Гера, — с кем из бессмертных имел ты тайный совет? Всегда скрываешь ты от меня свои помыслы и думы.

— Гера, — ответил ей Зевс, — ты не рассчитывай, что когда-либо будешь знать все, о чем я думаю. Что можно знать, то ты будешь знать раньше всех богов, но всех тайн моих не пытайся узнать и не спрашивай о них.

— О тучегонитель, — ответила Гера, — ты знаешь, что никогда не старалась я узнать твои тайны. Ты всегда решаешь все без меня. Но я боюсь, что сегодня уговорила тебя Фетида отомстить за сына ее Ахилла и погубить множество греков. Я знаю, что ты обещал исполнить ее просьбу.

Грозно взглянул на Геру Зевс, разгневался он на жену свою за то, что она следит за всем, что он делает. Гневно велел Зевс ей сидеть молча и повиноваться ему, если не хочет она, чтобы он наказал ее. Испугалась Гера гнева Зевса. Молча сидела она на своем золотом троне. Напуганы были и боги этой ссорой. Встал тогда хромоногий бог Гефест; он укорял богов за то, что они начинают ссоры из-за смертных.

Гефест напомнил Гере, как низверг на землю его самого Зевс за то, что поспешил он на помощь матери, когда разгневался на нее мечущий молнии Зевс. Взял кубок Гефест и, наполнив его нектаром, поднес Гере. Улыбнулась Гера. Гефест же начал черпать кубком нектар из чаши и разносить его богам. Засмеялись боги, видя, как хромой Гефест ковылял по пиршественному чертогу. Снова веселье воцарилось на пиру богов, и безмятежно пировали они до захода солнца под звуки золотой кифары Аполлона и под пение муз. Когда же окончился пир, разошлись по своим покоям боги, и весь Олимп погрузился в спокойный сон.

Собрание ахейских воинов. Терсит[298]

Погружены были в глубокий сон и стан греков, и великая Троя. Но Зевс-громовержец не смыкал глаз; он помышлял о том, как отомстить за