Как же узнать правду?

Тейлон проснулся оттого, что чья-то мягкая рука гладила его по голове. Не нужно было открывать глаза, чтобы понять, кто к нему прикасается, — он чувствовал это сердцем.

Саншайн.

Тейлон, моргнув, открыл глаза — и увидел ее рядом.

— Доброе утро! — прошептала она.

— Скорее уж добрый вечер.

Она протянула ему чашку кофе. Тейлон осторожно глотнул, ожидая подвоха, но кофе оказался отлично сварен. Очень хорош.

Заметив его удивленный взгляд, она рассмеялась:

— У нас в баре подается кофе. Я его не пью, но готовить умею.

— И у тебя отлично получается!

Она просияла.

Тейлон сел в кровати и окинул ее нежным взглядом.

— Чем ты занималась, пока я спал?

— Работала. У меня завтра встреча с клиентом. Я покажу ему свои наброски, и, если ему понравится, он даст мне заказ на художественное оформление сети ресторанов.

— Правда? — воскликнул Тейлон, явно впечатленный этой новостью.

Щеки ее порозовели, глаза засверкали радостным возбуждением. Видно было, что это для нее очень важно.

— Если я получу этот заказ — все, больше никакой уличной торговли! Я заработаю столько, что смогу открыть собственную студию.

— Знаешь, я мог бы дать тебе денег.

— Мои родители тоже предлагали финансовую помощь, — вздохнула Саншайн. — Но я хочу всего добиться сама, понимаешь? Не хочу быть никому обязанной.

Да, он это прекрасно понимал. Большую часть своей смертной жизни он доказывал всем окружающим, что может всего добиться сам.

— Нет ничего дурного в том, чтобы принимать помощь.

— Знаю. Но все-таки это не то. И потом, представь, как будет классно: заходишь ты в ресторан, а там на стенах — мои картины!

— Да, здорово. Надеюсь, ты получишь заказ.

Она снова улыбнулась:

— А ты? На что ты надеешься?

— Надеюсь, что мою хижину как-нибудь средь бела дня не снесет ураганом.

Она рассмеялась:

— А серьезно?

— Я серьезно. Представляешь, что со мной тогда будет?

Она присела на кровать.

— Неужели у тебя нет никаких планов на будущее?

— А что мне планировать, Саншайн? Я ведь Темный Охотник.

— И тебе никогда не хотелось с этим покончить?

— Никогда.

— А сейчас?

Он задумался.

— Если бы как-то отделаться от Камула — тогда, может быть... Но...

Саншайн кивнула, понимая всю тяжесть и неразрешимость его положения. Когда она спросила Камула, не согласится ли тот простить Тейлона, злобный бог расхохотался ей в лицо:

«Скорее рухнет небо и погибнет земля, чем я оставлю его в покое! Пока я жив, он будет расплачиваться за гибель моего сына!»

Но Тейлону она об этом рассказывать не стала — не хотела его расстраивать.

Рано или поздно она что-нибудь придумает.

— Ладно, — проговорила она. — Не будем больше об этом. Давай наслаждаться тем, что у нас есть.

— Вот такой план мне по душе!

Ночь они провели в спокойных, почти семейных развлечениях — играли в настольные игры, разговаривали. Саншайн, порыскав на кухне, нашла там кое-что, пригодное не только для еды, но и для боди-арта.

Тейлон познакомил ее со сливками в шоколаде — и с наслаждением следил за тем, с каким восторгом она лакомилась недопустимо калорийными и невообразимо вкусными сладостями.

А потом он сам слизывал с ее тела шоколадные узоры...

Кто бы мог подумать, что талант художника может пригодиться в постели?

Никогда за много сотен лет Тейлон не радовался жизни так, как этой ночью. Никогда столько не смеялся, не чувствовал себя так легко и свободно. Он больше ничего от нее не скрывал. Она познала его полностью — и как Темного Охотника, и как мужчину.

Вскоре после полуночи Саншайн заснула, а Тейлон погрузился в размышления.

Он вышел из дома, присел на порог. Здесь было прохладно и тихо. Над болотом висел густой туман, слышался плеск воды.

Много столетий он прожил здесь в одиночестве.

Не подсчитать, сколько раз сидел вот так на пороге, прислушиваясь к звукам ночи.

Но теперь по другую сторону двери его ждало счастье.

Если только он сумеет это счастье сохранить.

Но как человеку победить бога? Возможно ли такое?

В своей смертной жизни он ни разу об этом не задумывался.

Но сейчас...

Тейлон лег вскоре после рассвета. Не проспав и часа, он проснулся от шума: Саншайн искала что-то у него на столе.

— Что ты там делаешь? — сонно спросил он.

— Ищу ключи от катамарана.

— Зачем?

— Я же тебе говорила, у меня встреча с клиентом.

Тейлон потер глаза, пытаясь сосредоточиться.

— Что?

— Я же тебе вчера рассказывала, помнишь? Мы с ним встречаемся в одиннадцать на Джексон-сквер. Вернусь так быстро, как только смогу.

— Саншайн, это невозможно!

Она обернулась, бросила на него испытующий взгляд.

— Я же говорила тебе, как это для меня важно.

— Не будь дурочкой, Саншайн! Речь идет о твоей жизни!

— Вот именно. — Она снова повернулась к столу. — И я не позволю какому-то психопату перевернуть мою жизнь вверх тормашками. Если этот извращенец ко мне подойдет, уверяю тебя, эта ошибка станет для него последней! Раньше я и не подозревала, что за мной гоняются, но теперь знаю об этом, так что смогу сама себя защитить.

Объятый гневом и страхом, Тейлон вскочил с кровати.

— Я не позволю тебе уйти!

— Тейлон, не указывай мне, что делать! Я даже отцу родному не позволяю собой командовать. Я взрослый человек и сама решаю, как мне жить.

— Черт возьми, Саншайн, подумай своей головой! Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось!

— Почему? Потому что меня любишь?

— Да, потому что люблю тебя! — зло выкрикнул он.

И оба застыли.

Сердце Саншайн затрепетало. Как хотела она поверить этим словам! Но можно ли им доверять?

— Ты... серьезно? — выдавила она, наконец, внезапно охрипшим голосом.

Тейлон молча наблюдал, как она открывает стоящую у него на столе серебряную шкатулку. В ней хранилось ожерелье-торк — точная копия его ожерелья, только поменьше.