Бесцветные глаза секунду задумчиво изучали его лицо.

– Это не мое дело. Мертвые – мертвы.

– Вам будет не хватать ее, – сказал Эшер, – не так ли? Антеи.

Исидро молча смотрел в сторону.

– Хотя не думаю, – продолжал Эшер, – чтобы она сожалела о случившемся.

Он полагал, что вампир не ответит, и тот действительно некоторое время безмолвствовал. Затем сказал:

– Да. Но надолго она бы Чарльза не пережила.

«Он знал ее двести пятьдесят лет…» – подумал Эшер.

– Это ведь не вы, я надеюсь, убили мисс Поттон?

Исидро молчал.

– Я не собираюсь обсуждать это с Лидией. В городе есть и другие вампиры, возможно, не только те, кого я видел в Доме Олеандров. Если уж рабочие, механики, нищие сообразили, кого именно ищут Лидия и Маргарет, то вампиры тем более должны были догадаться. Возможно, они уже встречались взглядом с мисс Поттон и, когда начался мятеж, а дом опустел, они могли приказать ей открыть окна…

– Она была дура, – сказал Исидро. Он взглянул искоса на Джеймса. – Можете так и передать миссис Эшер.

– Много лет назад, – сказал тот, – когда я был в Вене, меня полюбила одна женщина. А я – ее. Она была умна и очень порядочна. Я сделал глупость, встретившись с ней второй раз, потому что-потом уже ничего было нельзя изменить. Когда она начала догадываться, что я шпион враждебной державы… я предал ее. Я украл ее деньги и покинул Вену с красивой и безмозглой девицей, причем постарался, чтобы Франсуаза об этом узнала. Я поступил так не только потому, что спасал себя и свою агентурную сеть. Мне нужно было, чтобы она вычеркнула меня из памяти и не испытывала потом ни сожаления, ни сомнений на мой счет.

Исидро долго молчал. Холодные хрустальные глаза его были устремлены куда-то далеко-далеко. Возможно, он видел старую добрую Англию тех времен, когда еще был живым.

– Между нами ничего не было, и вы это знаете.

– Знаю. – Лидия не рассказывала Эшеру о сонетах, но он нашел их в корзинке мисс Поттон (в том числе и разорванный). Сложив клочки, он вновь вспомнил, как его влекло к Антее, а раньше – к той лунной вампирше, что чуть не прикончила его в Венском лесу. Он вспомнил голос Лидии, когда она сказала: «Симон…» С болью, на грани слез.

Эшер знал, что Лидия просто не успела еще рассказать. И все же это был удар.

Вампир покачал головой.

– Жизнь – для живых, Джеймс. Смерть – для мертвых. Да, я очаровал ее, мы всегда очаровываем. Мы так охотимся. И это ничего не значит.

Эшер вновь вспомнил Антею. Он знал, что Исидро лжет. А тот выждал еще пару мгновений – и продолжал:

– Что же касается мисс Поттон, возможно, в конце я, как и предсказывала Лидия, действительно убил бы ее. Не думаю, чтобы она возражала. Но скорее всего ее убила вампирша по имени Зенайда, обитающая в старом серале, откуда сейчас разбежались даже слуги. Зенайда видела там Маргариту, может быть, даже встретилась с ней взглядом. Мне кажется, потом я несколько раз замечал эту вампиршу ночью возле дома на рю Абидос, но в ту пору моя чувствительность оставляла желать лучшего. Вот вам еще одна причина, почему я не хочу, чтобы эти подробности стали известны миссис Эшер. Она решит, что это она виновна в смерти Маргарет. Надеюсь, вы не оставили супругу в одиночестве?

Эшер покачал головой:

– Она сейчас с леди Клэпхэм и князем Разумовским. Я попросил их побыть с ней до моего возвращения. Объяснил, что ее мучают кошмары… Хотя что может быть кошмарней того, что с нами случилось!

Недвижное, словно выточенное из слоновой кости лицо ожило на миг, улыбнулось.

– У вас не возникнет трудностей с возвращением, дон Симон?

– Мертвый всегда найдет живого, который бы согласился служить ему, – сказал Исидро. – Иногда служат за деньги, как Бессмертному Лорду, иногда – из страха, как Гелге Курту, а иногда – из-за любви. Бывает, что живые и сами не знают, почему они служат.

Эшер изучал узкое загадочное лицо, пересеченное бледными шрамами. Подобно Антее, подобно Эрнчестеру, Исидро был убийцей. То, что он помог Эшеру и спас Лидию, дела нисколько не меняло. Как и то, что не он убил мисс Поттон. Взамен он наверняка убил этой ночью кого-то другого или даже двух-трех (если он и впрямь постился столь долгое время, как утверждала Лидия).

– Иногда знаем. – Эшер протянул руку вампиру. – Знаем, а вот… понять, не можем.

Исидро секунду разглядывал протянутую ему руку с легким недоумением. Казалось, его покоробила такая фамильярность. Затем улыбнулся, как человек, вспомнивший свои собственные грехи молодости, и коротко дотронулся до ладони Эшера двумя холодными пальцами.

– В этом вы не оригинальны, – сказал он.

И тут же пропал из виду, по обыкновению затемнив на миг сознание Эшера. Джеймс обнаружил вдруг, что он уже один, что вокруг него лишь тонущие во тьме колонны. И нигде ни души – ни живой, ни мертвой.

О свете дня молю из темноты –

И вот Христос ведет меня туда,

Где я увижу с горной высоты

Бледнеющие в дымке города.

Взойдя за Ним, в смятении гляжу,

Как женщина по ком-то слезы льет,

А пастырь призывает к мятежу,

А брата брат в неволю продает,

А дева отдает любовь свою

Тому, кто слеп, жестокосерд и глух,

А юноши сражаются в бою,

Покуда кесарь ублажает шлюх…

И, удручен, схожу с вершины прочь,

Моля, чтоб снова наступила ночь.