Все закончилось.

Огромный вес, вес горя и потери, начал давить на нее.

Не двигаясь, он произнес, медленно и осторожно:

— Я проведу две недели в Лондоне, а затем вернусь в Уиклоу. Мне все еще нужно работать в Дублине.

Лизи никогда не могла представить, что будет так страдать от разбитого сердца. Она слышала Тайрела, но словно сквозь туман. А как же Нэд?

Тайрел говорил с ней. Он облизал губы и осторожно сказал:

— Я никогда об этом всем не думал. Я куплю тебе дом в Дублине. Любой дом, который ты захочешь, такой большой, как тебе понравится. Ты будешь жить там с Нэдом и твоей сестрой, а я буду навещать тебя каждый день.

Лизи схватилась за грудь, но боль все равно усиливалась. Она посмотрела на Тайрела, мужчину, которого всегда любила, не имея на это никакого права. Он собирался навещать ее каждый день — и возвращаться домой к жене каждую ночь.

— Ты не бросишь меня, — предупредил он.

Лизи отвела взгляд. Если она попытается заговорить, он узнает о горе, терзающем ее сердце и душу.

Внезапно Тайрел опустился перед ней на колени, схватив ее руки.

— Пожалуйста, не делай этого. Пожалуйста, не плачь. — Он помедлил. — Ты мне очень нравишься. Ты же это знаешь?

Она не могла даже кивнуть.

Тайрел попытался улыбнуться, но ему это не удалось.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? Мой долг — жениться на Бланш. Мой долг перед графом, перед «Адаром». — Он говорил невероятно торопливо. — Я никогда не уклонялся от своих обязанностей раньше, Элизабет. С моего первого вдоха меня воспитали так, чтобы я ставил на первое место имя и семью де Уоренн и титул графа. Адар — это тот, кто я есть. Я должен думать о следующем поколении!

Как странно, подумала Лизи, он говорит, словно объят паникой.

— Я не хочу, чтобы ты изменил своему долгу, никогда не хотела.

Он притянул ее к себе и поцеловал торопливо — и неистово?

— Элизабет! — воскликнул он, словно читая ее мысли. — Ничего не изменится!

Но изменилось все, подумала Лизи. Она отвернулась от него и посмотрела в окно, где были красивые горы, но не видела ничего, кроме черноты. Покинуть Тайрела теперь, когда они так много пережили, будет самым трудным из всего, что она когда-либо делала. Она хотела сорваться, зареветь от горя. Но не в присутствии Тайрела. Если он узнает, что она собирается сделать, никогда ее не отпустит.

Лизи нашла в себе силу, о которой даже не подозревала. Расправив плечи, она проговорила, не поворачивая к нему лица:

— Ты тоже мне нравишься, Тайрел.

В ответ он потрясенно промолчал.

Она осторожно и медленно повернулась к нему, посмотрев ему прямо в глаза:

— Тайрел, мне нужно побыть одной.

У него было встревоженное выражение лица.

— Мне плевать на твое настроение!

— Тогда я прошу прощения.

Она хотела улыбнуться, но знала, что не сможет, даже если ее жизнь зависит от этого. Но ведь ее жизнь больше не имела значения. Только жизнь Тайрела и будущее Нэда.

Внезапно он сделал шаг и оказался рядом с ней, и обхватил ее лицо руками.

— Дорогая! Ничего на самом деле не меняется. Я куплю тебе дом, такой же большой, как этот, я буду с тобой каждый день, и у нас будет больше детей!

Больше детей не будет, не от нее.

— Не надо, — ответила она, крепко зажмурив глаза.

Однако слеза все равно упала.

Он сжал ее в объятиях.

— Ты не бросишь меня, — сказал он; это был приказ.

Лизи не ответила ему.

Только когда оказалась одна в своей комнате, она поняла все последствия своего решения.

Нэд был де Уоренн. Нэд принадлежал своему отцу.

Если она сейчас оставит Тайрела, значит, ей придется оставить и Нэда. Лизи слишком сильно любила Нэда, чтобы отрицать его право по рождению или право его отца. Она слишком любила Тайрела, чтобы разлучать его с сыном. К счастью, Тайрел очень полюбил Нэда, он вел себя так, словно верил, что Нэд — его сын. Лизи придется сказать ему правду до того, как она уедет. У нее не осталось храбрости, но она сделает это в письме.

Лизи плакала до тех пор, пока у нее больше не осталось слез. Джорджи пыталась успокоить ее и, чувствуя, что сестра задумала, старалась отговорить ее. Лизи не хотелось пока разговаривать с сестрой. Она должна придерживаться своей решимости. Пришла пора посмотреть в лицо будущему и поступить правильно.

Лизи оставила свою постель только потому, что хотела провести время, которое у нее осталось, с Нэдом. Он не должен видеть ее горе, поэтому она умылась и переоделась. Лизи была готова спуститься в холл, когда в ее дверь торопливо постучали.

— Мэм! Мисс Фицджеральд!

Это была Рози, и ее голос звучал испуганно.

Уныние Лизи исчезло.

— С Нэдом все в порядке?

— Мэм, он в порядке. Но я не знаю, что делать! Лорд, мэм… Он в детской. Он в детской с Нэдом!

Лизи не поняла, и ей совсем не хотелось видеть Тайрела.

— Это лорд, виконт, — твердила Рози.

Лизи выбежала из спальни, шокированная тем, что лорд Хэррингтон навещает ее сына, и объятая страхом. Она застыла у открытой двери спальни, не зная, что там обнаружит. Рози стояла позади нее.

Хэррингтон был стройным, невысоким, седоволосым мужчиной. Он был элегантен и красив, и, без сомнения, его дочь унаследовала от него эти черты. Он сидел на диване с Нэдом, который держал мягкую игрушку и смотрел на него подозрительным и высокомерным взглядом.

Инстинкт подсказывал Лизи броситься в комнату и потребовать, чтобы Хэрринггон оставил в покое ее сына. Вместо этого она просто наблюдала за ними, не в силах дышать от беспокойства.

Нэд наконец отдал игрушку лорду Хэррингтону. Тот принял ее и серьезно произнес:

— Спасибо.

Хэррингтон заметил Лизи. Быстро поднявшись, он наклонил голову:

— Я полагаю, вы — мисс Фицджеральд?

Лизи сделала реверанс.

— Мама! — в восторге воскликнул Нэд.

Он сполз с дивана и побежал к ней, упав у ее ног.

— Нэд вверх! — скомандовал он и, использовав ее юбку, быстро встал и улыбнулся ей с гордостью.

Лизи похвалила его и посмотрела на Хэррингтона.

— Милорд, — сказала она, — Что привело вас в детскую?

— Я хочу поговорить с вами, — произнес Хэррингтон.

Это было сказано в такой манере, что никто никогда не подумал бы отказать ему.

Лизи не хотела говорить с ним, но ей следовало знать, что ему нужно на самом деле.