– Выпускай их, как только в этом появится надобность.

– Слушаюсь.

Мемрик поманил пальцем помощника и коротко приказал:

– Приготовьте боевых собак…

Убив капроноса с топором, ДозирЭ почувствовал новый прилив сил. Он отбросил щит, поскольку не видел в нем надобности, и вынул кинжал. Теперь он сражался двумя клинками и почти сразу же отомстил коварному веероносцу, а еще через мгновение жестоко расправился с владельцем многозубца. К тому времени Идал поразил копьем в грудь своего соперника, который так ничего и не смог ему противопоставить, и отправился на помощь Тафилусу, чей весьма ловкий соперник вскоре был окружен сразу тремя противниками и, продержавшись на удивление долго, погиб под градом ударов.

В этой тяжелой схватке, пожалуй самой тяжелой за всё время, ДозирЭ одержал победу над четырьмя воинами, а Идал – над двумя. Только Тафилус не убил ни одного и был этим обстоятельством сильно расстроен.

– Слава доблестным воинам! – раздался истошный крик. Это, набрав полные легкие, кричал Назрисус. Его поддержал Сейран. Вскоре всё Ристалище скандировало вразнобой: «Слава, слава, слава!»

ДозирЭ оглянулся. Кругом кипела восторгом опьяненная многотысячная толпа. Вот он, тот миг, к которому всю свою короткую жизнь стремятся капроносы. Миг, ради которого отдано все. О Божественный, благодарю тебя за это счастье!

Грономф поднял меч вверх и потряс им, вызвав на трибунах новую бурю ликования. Даже сам Твеордан благосклонно поднялся со своего золоченого сиденья, приветствуя победителей.

– Выпускайте собак! – потребовал Дэвастас.

– Как, без перерыва? – удивился Мемрик.

– Послушай, жалкий уродливый пес! Ты натворил всё это – тебе и исправлять. Или уничтожишь авидронов, или умрешь. Делай то, что я тебе говорю, иначе… – И военачальник обнажил свой кинжал.

– Выводите собачеев! – спешно распорядился Мемрик.

Не успели авидроны насладиться благодарностью публики, как увидели собачеев, с трудом удерживающих на цепях грозных боевых собак. Мохнатые рослые животные были в собачьих шлемах и нательных доспехах, из широких ошейников торчали длинные железные шипы. Буртлегеры – так называлась яриадская порода слабоприручаемых, свирепых и бесстрашных бойцовых собак. Внешне они напоминали животных из партикулы Эгасса, но челюсти буртлегеров были значительно массивнее. Псы, брызгая слюной, бешено рвались с цепей, а завидев авидронов, и вовсе обезумели. Горожане негодующе загудели.

Авидроны встали спиной друг к другу и прикрылись щитами.

– Четыре собачея по пять собак, всего двадцать животных, – подсчитал Идал.

– Говорят, у этих псов мертвая хватка, – сказал ДозирЭ. – Чтобы разжать челюсти такой собаки, ее надо прежде убить.

– В чем же дело? – произнес бесстрашный Тафилус.

Собачеи спустили по одной собаке, и животные огромными прыжками устремились к своим жертвам. Трибуны замерли.

– …Это не бои капроносов – это убийство. Авидронам конец, – в отчаянии констатировал Назрисус.

– Не думаю, – отвечал Сейран, о чем-то размышляя. – Помнишь битву на реке Суяки? Боевые собаки тогда обратили в бегство лучников и сильно напугали лошадей конного отряда, но ничего не смогли сделать против тяжеловооруженных.

– Твои слова, дружище, последняя моя надежда, хоть и весьма слабая…

Буртлегеры между тем подбежали к авидронским воинам и, высоко прыгнув, раскрыли алые пасти со сверкнувшими на солнце бронзовыми наклычниками. Авидроны выставили щиты, и собаки, сильно ударившись, отскочили. Только Идал не выдержал натиска и опрокинулся на спину. Дикая псина впилась в его руку и сжала мощные челюсти, сминая железное оплечье. Но тут же взвизгнула и замерла: это Тафилус перебил животному хребет точным ударом нагузы. Оставшиеся три собаки продолжали атаковать, но вскоре ДозирЭ воткнул меч в живот ближайшей, а Идал, поднявшись на ноги, проткнул копьем другую.

Собачеи спустили еще по одной собаке. У одного из них вырвалась вся свора и бросилась к месту схватки, волоча за собой поводки. Иргам достал рожок и пытался сигналами вернуть собак, но тщетно.

Свора бесновалась вокруг авидронов. Пыль поднялась столбом. Лай и рычание собак, их предсмертные хрипы, железные клыки и шипы ошейников. Голодные жадные псы, не страшась смерти, набрасывались на вооруженных людей. Со стороны уже никто не мог ничего понять. В свалке только мелькали клинки. Кровь, треск разрывающейся одежды и визг раненых животных.

Достаточно быстро всё было кончено. Когда пыль рассеялась, горожане увидели трех пошатывающихся авидронов в обрывках одежды и в крови, а вокруг мертвых изуродованных псов – целую гору.

Собачеи бросились бежать. Назрисус, Сейран да и все другие зрители Ристалища воздели руки к небу и возблагодарили Слепую Деву.

– О гаронны! Неужели никто не способен расправиться с этими погаными воинами авидронского монолита? – вскипел Дэвастас. – Я должен был это предвидеть! Не зря меня так и подмывало сразу выпустить им кишки. Мемрик, посади пленников на лошадей. Я сам буду с ними сражаться.

– Но позволь, они же воины пешего отряда! – изумился распорядитель боев.

– Ну и что?..

Очень скоро на арене появились три всадника в великолепных доспехах и на прекрасных лошадях. Один из них был в открытом шлеме с изящным наносником, бронзовом панцире и в черном плаще. Многие узнали в этом воине Дэвастаса – начальника конного отряда и Либерия иргамовской армии. Другие два конника были его ближайшими соратниками, исполнявшими роль его личных телохранителей. Народ нахмурился и замолчал.

Вскоре показалась другая тройка наездников. Несмотря на перемену одежды и вооружения, все поняли, что это авидроны. Двое из них держались в седле умело и одними ногами управлялись с лошадьми, третий – тучный великан, которого звали Тафилус, казался неуклюжим и значительно отставал от своих друзей. Трибуны заволновались, приветственно зашумели.

Два маленьких отряда выстроились друг против друга в разных концах арены. Все воины были в массивных доспехах и держали в руках длинные копья.

– Эй, Дэвастас, что заставило тебе покинуть трибуну и взяться за оружие? – спросил с насмешкой ДозирЭ. – Или у вас кончились капроносы и звери? Почему бы попросту не убить непокорных пленников? Зачем тебе рисковать самому? Поручи это своим головорезам. И кстати, спасибо за славное вино. Это единственное, чего нам так не хватало в жаркой схватке!

Дэвастас насупился и опустил копье. Он отдал негромкий приказ, и иргамы ударили пятками в бока лошадей.

– Вперед! – выкрикнул ДозирЭ. Авидроны в свою очередь тронули лошадей и устремились навстречу противнику.

Воины сближались, изо всех сил разгоняя лошадей дикими криками. Отставал только Тафилус. В отличие от своих товарищей – прекрасных наездников, что явилось для иргамовского военачальника неприятной неожиданностью, он впервые оказался в седле только в лагере Тертапента и теперь напоминал потешного всадника, развлекающего публику перед конными состязаниями: большой, неуклюжий, на норовистой малорослой лошадке, чувствующей неопытного седока и прогибающейся под его непомерной тяжестью. В довершение всего, девросколянин настолько неумело держал копье, что на полном ходу воткнул его наконечником в землю, и оно за мгновение до столкновения разлетелось на куски.