Эти новые формирования обременяли уже существовавшие дивизии не только тем, что поглощали временно выходившую из строя и необходимую для них живую силу. Потери в технике также восполнялись лишь частично, ибо вооружение шло в первую очередь на оснащение вновь создаваемых дивизий. Немецкая военная промышленность была не в состоянии удовлетворить непрерывно возраставший из-за огромных потерь спрос на боевую технику; к тому же и объем ее производства также не мог быть увеличен. В итоге испытывалась ощутимая нехватка автотранспортных средств и пулеметов. Боеприпасов, как правило, едва хватало, а для тяжелых минометов и автоматов — двух основных средств борьбы пехоты — подвоз боеприпасов даже при условии их величайшей экономии в периоды затишья не удовлетворял самой минимальной потребности.

В целом же войска Восточного фронта представляли собою еще достаточно боеспособный инструмент в руках командования. Правда, теперь они вряд ли смогли бы вынести какое-либо перенапряжение, а катастрофы могли привести к гибельным последствиям. В таких условиях решающее значение приобретала возможность наносить противнику большие потери, обходясь имевшимися слабыми силами. Других способов преодолеть русское превосходство не было. На переброску сил с Запада, которая раньше в решающие моменты всегда спасала положение, рассчитывать теперь не приходилось, так как там в любой момент могло начаться вторжение.

Но с этими немаловажными соображениями Гктлер упорно не хотел считаться, и поэтому в середине мая войскам Восточного фронта было вменено в обязанность «при любых обстоятельствах оборонять и удерживать занимаемые ими рубежи».

К этому времени не было еще никаких данных, которые позволили бы предугадать направление или направления, несомненно, готовившегося летнего наступления русских. Так как авиация и радиоразведка обычно безошибочно отмечали крупные переброски русских сил, можно было думать, что наступление с их стороны непосредственно пока не грозило. До сих пор лишь в одном случае были зафиксированы длившиеся в течение нескольких недель интенсивные железнодорожные перевозки в тылу противника в направлении района Луцк, Ковель, Сарны, за которыми, однако, не последовало сосредоточения вновь прибывших сил вблизи фронта. Временами приходилось руководствоваться лишь догадками. В генеральном штабе сухопутных сил считались с возможностью повторения наступления на Ковель, полагая, что противник основные усилия сосредоточит севернее Карпат на фронте группы армий «Северная Украина», с целью отбросить последнюю к Карпатам. Группам армий «Центр» и «Север» предсказывали «спокойное лето». Кроме того, особую озабоченность Пгглера вызывал нефтяной район Плоешти. Относительно того, что первый удар противника последует севернее или южнее Карпат — скорее всего севернее, — мнение было единодушным. Помимо этого, немецкое командование справедливо предполагало, что русские не начнут наступления до тех пор, пока на Западе не появится сильный второй фронт, который наверняка лишит немцев возможности перебрасывать силы с Запада на Восток.

Русское наступление на Карельском перешейке

Вероятно для того, чтобы использовать психологическое воздействие последовавшей 6 июня высадки союзников во Франции и заполнить время, остававшееся до начала наступления против немецких войск, русский Карельский фронт неожиданно для финнов перешел в наступление северо-западнее Ленинграда. Здесь финская армия после отхода немецкой группы армий «Север» на рубеж Нарва, Чудское озеро продолжала еще оставаться вблизи Ленинграда. Финны удерживали оборону на реке Свирь между Ладожским и Онежским озерами (см. схему 16).

Предприняв 9 июня свои обычные предварительные вылазки16, русские на следующий день при интенсивнейшей поддержке артиллерии и авиации сделали попытку осуществить прорыв

в центре Карельского перешейка на оборонявшемся четырьмя финскими дивизиями участке шириной около 60 км. В течение пяти дней дравшимся как всегда с исключительным упорством финнам благодаря использованию значительных резервов удавалось предотвращать русский прорыв. Но затем они все же вынуждены были уступить давлению превосходящих русских сил и, ведя сдерживающие бои, отойти на рубеж, проходивший непосредственно западнее Выборга и по реке Вуоксе. Выборг из-за неблагоприятного его расположения не мог быть включен в новую оборону. Одновременно с целью создания резервов финны начали отвод к старой государственной границе своих войск с реки Свирь, а в связи с этим и из района севернее Онежского озера.

Поняв размах русского наступления, финны сразу же настоятельно запросили отмены запрета на поставку им немецкого оружия и боеприпасов, наложенного Пгглером со времени их весенних переговоров с Советским Союзом, а также оказания поддержки авиацией. И то и другое было обещано. Когда вскоре финский фронт пришлось отвести до линии Выборга, к тому же без гарантии задержки противника и на этом рубеже, они 19 июня обратились с просьбой перебросить на их фронт шесть немецких дивизий. Это неприемлемое для германского командования требование, выдвинутое, возможно, лишь по соображениям политического характера, Гитлер отклонил, пообещав, однако, дальнейшую помощь самоходными орудиями и авиацией, ибо он никак не хотел допустить, чтобы еще одно дружественное Германии государство вышло из войны. Руководствуясь этими соображениями, он, кроме того, послал в Хельсинки Риббентропа, прибывшего туда 22 июня. Риббентроп должен был потребовать от Финляндии изъявления солидарности с Германией и в случае несогласия отказать ей в какой бы то ни было помощи оружием. Хотя руководящие политические деятели Финляндии были склонны согласиться с русскими требованиями лишь в самом крайнем случае, рассчитывая, что с немецкой помощью им удастся еще продержаться, выдвинутое Германией требование бесповоротно связать с нею судьбу Финляндии, нуждавшееся в одобрении финляндским парламентом, при позиции последнего являлось невыполнимым. После многодневных переговоров, резко обострившихся из-за нетерпимости Риббентропа, президент Рюти изъявил готовность заверить Гитлера в личном послании, не требовавшем одобрения парламента, что Финляндия не выйдет из войны без согласия Германии. После этого с немецкой стороны были обещаны дальнейшие поставки вооружения.

Еще раз удалось избежать грозившего разрыва, хотя финны молчаливо оставили за собой право не продолжать войну в безнадежном положении, так как она, ведя к высоким потерям, могла создать угрозу самому существованию народа. Их выжидание оказалось недолгим, тем более что благодаря использованию переброшенных с других фронтов резервов им удалось удержать свой новый рубеж до тех пор, пока 18 июля внезапно не прекратилось наступление русских. Последние не смогли здесь добиться своей цели ограниченными силами и теперь для них гораздо важнее было использовать все свои силы против немецкого фронта, на котором они тем временем развернули наступательные операции гигантских масштабов.