При последних словах Джо не выдержала, и голос ее дрогнул.

– Да что вы такое говорите! – принялся утешать ее Лори. – Кто же вас заставляет отказываться от Мег? Просто теперь у нее будете вы все и еще Брук.

– И все равно будет уже по-другому, – горестно вздохнула Джо, – я теряю самого близкого друга.

– Между прочим, у вас остался я, – заявил Лори. – Конечно, по сравнению с Мег я немногого стою, зато могу пообещать, что не покину вас никогда в жизни.

Джо пристально посмотрела ему в глаза и с удивлением заметила, что он и не думает шутить.

– Спасибо, Тедди, – растроганно ответила она. – Вы всегда были мне настоящим другом. – И она крепко пожала ему руку.

– А раз так, хватит распускать нюни, иначе я подумаю, что ничего не значу для вас. И перестаньте тревожиться за Мег. Поймите: она счастлива, а будет еще счастливее. Вы не знаете Брука: он сделает все для ее счастья. Для себя бы он, может, и стараться не стал, а для нее из кожи вон вылезет. И дедушка мой ему поможет. Представляете, как забавно будет выглядеть Мег в собственном доме? Обещаю вам, что к тому времени, как они поженятся и она уедет от вас, вы скучать не будете. Я успею кончить колледж, и мы сможем отправиться куда угодно. Например, поедем в Европу. Надеюсь, такое путешествие вас утешит, Джо?

– Наверное, да, – задумчиво проговорила Джо. – Хотя, кто знает, что случится за эти три года?

– Да, вы правы, – живо отозвался Лори. – Было бы здорово хоть на секунду увидеть себя в будущем!

– А мне бы не хотелось, – возразила Джо. – Вдруг нам предстоит что-нибудь грустное? Стоит ли омрачать жизнь заранее! Смотрите, как счастливы все за столом! – И, обведя глазами присутствующих, Джо улыбнулась.

Это была и впрямь одна из тех сцен, которые способны умилить даже отпетого пессимиста. Мистер и миссис Марч сидели прижавшись друг к другу и словно заново переживали собственную помолвку, свершившуюся двадцать лет назад. Эми пыталась нарисовать Мег и Джона, но никак не могла ухватить выражение их лиц. Тут не было ничего удивительного: двое влюбленных сейчас витали в прекрасном и загадочном мире. Мир этот находился далеко за пределами гостиной Марч ей, и Эми просто не могла о нем знать.

Бет, лежа на диване, весело беседовала со своим старым другом (разумеется, мистер Лоренс-старший тоже пришел поздравить молодых!). Почтенный джентльмен крепко держал ее за руку, как будто чувствуя удивительную силу, исходившую от этого маленького существа. Вот уже год она озаряла его жизнь радостью, покоем и чудесной музыкой.

Джо восседала на своем любимом низеньком стуле. Лицо ее сейчас было спокойно и торжественно, и это очень ее красило. Лори облокотился о спинку ее стула, так что голова Джо приходилась на уровне его подбородка.

Так как он сидел позади, он видел только ее затылок. Но перед Джо находилось зеркало, в котором они оба отражались. И вот, поглядев в зеркало, Лори весело подмигнул отражению Джо, а та едва заметно улыбнулась в ответ.

Настало время опустить занавес. Быть может, в будущем он поднимется снова, и вы узнаете, как сложилась судьба Мег, Джо, Бет и Эми. Но первый акт сыгран. Две старшие сестры повзрослели, да и младшим вот-вот предстоит перешагнуть порог, за которым иной мир и иные заботы.

Прежде чем мы встретимся вновь со старыми знакомыми и немного отдохнем от забот на свадьбе у Мег, мне хотелось бы сначала немного посплетничать с вами о семействе Марчей. Но еще раньше я хочу предупредить, что если кто-то из пожилых читателей заметит, что в моей истории чересчур много любви (не думаю, что такого рода замечания будут исходить от молодежи), то вот им ответ миссис Марч: «А как может быть иначе, когда в доме три веселые девицы, а через дорогу по соседству живет молодой вертопрах?»

Минувшие три года не внесли существенных перемен в спокойную жизнь этой семьи. Война окончилась, мистер Марч вернулся домой живой и невредимый и сразу же занялся своими книгами и делами вверенного ему небольшого прихода. Он радостно был встречен своей паствой, для которой служил истинным образцом священника. Это был все тот же тихий и прилежный человек, наделенный от природы мудростью, которая ценнее всякой учености, милосердием, готовым весь мир заключить в объятья, и благочестием, являющим залог возвышенного и прекрасного образа жизни.

Эти качества привлекали к нему многих хороших людей подобно тому, как душистая трава манит к себе пчел, и воистину он даровал им мед, к которому нелегкий полувековой опыт не примешал ни капли горечи. Всякий честный молодой человек при общении с ним убеждался, что его седовласый наставник столь же честен и молод душой, как он сам; измученные заботами женщины шли к нему, чтобы поведать свои сомнения и тяготы, и всегда знали, что встретят ненавязчивое участие и получат мудрый совет; грешники исповедовали свои грехи его чистому сердцу, ища укора и очищения совести; пожилые главы семейств находили в нем друга; честолюбцам он являл пример благородного достоинства; даже корыстные люди признавали, что вера его прекрасна и чиста, хоть и не приносит ему ни малейшей выгоды.

На взгляд посторонних, домом управляли пять женщин, и до известной степени именно так оно и было; но тихий мужчина, вечно погруженный в книги, все равно был истинным главою семьи – хозяином, утешителем, совестью; в трудную минуту жена и дочери всегда обращались к нему и находили в нем мужа и отца в самом святом смысле этих слов.

Сердца дочерей принадлежали матери, а их души – отцу; и обоим родителям, которые жили своими детьми и трудились для их блага, они дарили любовь, возраставшую по мере их взросления и скреплявшую их между собой теми нежными узами, каковыми благословенна жизнь и побеждена смерть.

Миссис Марч, все такая же оживленная и жизнерадостная, хотя седины у нее заметно прибавилось со времени нашей последней встречи с нею, была так поглощена судьбой Мег, что даже госпитали и приюты, полные изувеченных «ребят» и солдатских вдов, остались на время без ее материнского попечения.

Джон Брук в течение года мужественно исполнял свой долг на войне, и вот после ранения его отпустили домой с предписанием не возвращаться в строй. Увы, ему не досталось ни звезд, ни лент, хотя он вполне заслужил их, как человек, рисковавший всем, что у него было: жизнью и любовью. Отставленный от службы, он посвятил себя поискам работы, которая обеспечила бы будущее Мег. С присущими ему здравомыслием и свободолюбием он отверг все заманчивые предложения мистера Лоренса и занял в его компании место младшего бухгалтера, считая, что лучше получать честное жалованье, чем рисковать, занимая деньги.

Мег проводила дни в трудах и ожидании. Она стала женственнее, опытнее в домашних делах и еще очаровательнее. Ведь ничто не красит девушку так, как любовь. Конечно, у нее были свои девические мечты и упования, и она была отчасти разочарована, что новую жизнь приходится начинать так скромно. Салли Гардинер совсем недавно вышла замуж за Неда Моффата, и Мег поневоле сравнивала их роскошные дом, экипаж, подарки, обстановку с тем, что было у них с Джоном. Конечно, ей хотелось, чтобы и у них было, как у Моффатов! Но зависть и досада отступали прочь, как только она вспоминала, сколько любви и труда вкладывает Джон в их будущее скромное семейное гнездо. И когда они сидели вдвоем в сумерках и делились друг с другом своими планами, будущее представлялось ей таким прекрасным, что никакое богатство Салли уже не могло ее прельстить. Мег чувствовала себя самой богатой и самой счастливой девушкой на белом свете!