У Мидори душа ушла в пятки: комната походила на мастерскую, заполненную какими-то странными и пугающими приспособлениями. Монахиня, стоя к ней спиной, вынимала из чана с водой дохлую рыбешку и кидала в глиняный горшок. Ее соседка крошила рыбу остро отточенным тесаком, а другие монахини процеживали слизистую кашу через тряпицы и собирали жидкость в бутыли. Мидори уже видела такую рыбу. Называлась она фугу, или рыба-собака. Все знали, что фугу смертельно опасна и ее продажа во многих местах запрещена. Так зачем Черному Лотосу делать из нее вытяжку?

Тосико вдруг ахнула и вцепилась Мидори за руку — сзади послышались шаги. Девушки бросились за угол, выглянули и одним глазом увидели, как в двадцати шагах, миновав их поворот, прошли три священника. Одним из них был первосвященник Анраку. Двое других освещали ему путь. Мидори вспомнила церемонию посвящения и бездонный взгляд Анраку, его завораживающий голос и прикосновение, лишающее покоя, его и ее возбуждение. Ей захотелось бежать от него без оглядки, но она сдержалась. Если Анраку здесь всем заправляет, значит, задание касается его напрямую.

— Идем за ним, — сказала она Тосико.

Они поспешили к развилке. Внезапно из-за угла показались монахини и двинулись им навстречу. Тосико вжалась в стену, но Мидори подтолкнула ее вперед, бормоча:

— Не сворачивай. Делай вид, что мы здесь по делу.

Монахини поравнялись с ними, буднично кивнули и отправились дальше. Девушки кивнули в ответ. Анраку и священники свернули в комнату. Мидори и Тосико притаились у открытой двери.

— Сколько штук? — спросил Анраку.

— Наши покровители-самураи пожертвовали достаточно, чтобы вооружить всех наших братьев и сестер, — ответил один из священников.

— Превосходно.

Мидори осторожно заглянула в проем. Ее взгляду открылась большая пещера. Анраку и священники стояли к ней спиной, окруженные странным сиянием. Приглядевшись, Мидори поняла, откуда оно: свет фонарей священников отражался от клинков тысяч мечей, пик, кинжалов и алебард, укрепленных на стойках вдоль стен, сваленных грудами на полу, свисающих с потолка. У нее перехватило дух. Подумать только — целый арсенал, не меньше, чем в замке Эдо!

Тем временем Анраку подошел к обитой железом двери в дальней части пещеры.

— Лампы оставьте здесь. Не хватало еще, чтобы бомбы рванули раньше времени.

Священники повесили фонари и отправились вслед за ним в темноту. Было слышно, как они обсуждают количество бомб и их поражающую способность.

Мидори похолодела от ужаса, когда наконец разгадала смысл увиденного.

— Черный Лотос готовится к войне и осаде! — взволнованно прошептала она Тосико. Вот оно, то самое открытие, которое поможет Рэйко и впечатлит Хирату. — Мы должны всех предупредить!

Она обернулась и увидела, что говорит с пустым местом.

— Тосико-сан! Ты где?

Но та бесследно исчезла. Мидори всполошилась. Удастся ли ей одной выбраться? А если и удастся, нельзя же оставлять Тосико в таком месте! Решив во что бы то ни стало разыскать подругу, она бросилась по коридору, как вдруг ей навстречу выскочили священники с криками: «Вот она! Держи нарушительницу!».

Мидори в страхе метнулась обратно, но было поздно: коридор перегородили две темные фигуры. Она затормозила, пробежав несколько шагов, и обомлела: перед ней стоял сам Анраку, а рядом с ним — Тосико.

— Какая жалость. — Он сочувственно покачал головой. — Со мной тебя ждало бы прекрасное будущее. Но, как ни печально, своим предательством ты изменила свою судьбу. Всякий, кто выступает против Черного Лотоса, должен понести наказание.

Мидори захлестнул мутный ужас, сменившись горечью вины.

— Прости, что втянула тебя во все это, — сказала она Тосико.

Подруга, впрочем, не выглядела испуганной. На ее лице играла самодовольная усмешка. Когда же Анраку, взглянув на нее, просиял, Мидори посетила жуткая догадка.

— Ты спрашивала, что Анраку-сан пообещал мне, — произнесла Тосико. — Так вот, когда в прошлом году я присоединилась к Черному Лотосу, он сказал, что моим призванием будет поиск его врагов и что в своем новом царстве он устроит мне роскошную жизнь.

Теперь-то Мидори припомнила знаки, которые должны были насторожить ее с самого начала: то, как легко Тосико с ней сошлась, уступала ее планам, сбежала посреди тренировки… Она лишь притворялась послушницей-жертвой, эта подсадная утка Черного Лотоса, которую пускали к новобранцам для слежки. Ее пугливость и робость были только личиной, и минуту назад Тосико никуда не терялась — она бегала доложить хозяевам о новой изменнице.

Подгоняемая священниками, Мидори шла вниз по туннелю и кляла свою наивность, за которую — в этом она почти не сомневалась — поплатится жизнью.

Бойтесь правителей, законных наследников,

Высших чинов и начальников —

Приверженцев неправоты.

Сутра Черного Лотоса

Сидя в паланкине, Рэйко слышала крики и звон мечей: снаружи завязался бой. Вдруг все расплылось как в тумане, и вот уже она стоит в доме Фугатами, где министр и Хироко лежат мертвые в забрызганной кровью спальне. Она мчится по пустым комнатам и коридорам, пытаясь отыскать несуществующую дверь, скрыться от неведомой угрозы. Подбегает к окну и начинает биться о его решетку. «Помогите!» Снаружи, посреди зловеще притихшего предрассветного сада, стоит Хару. В руке у нее зажженный факел.

— Хару, выпусти меня! — кричит Рэйко.

Но та, глядя перед собой с выражением слепой сосредоточенности, как будто не замечает ее. Затем подносит факел, и все вокруг Рэйко вспыхивает. Она кричит…

Рэйко подскочила на постели, испугавшись собственного крика. Сердце колотилось в груди. Она узнала свою комнату с побелевшими в утреннем свете окнами. Со времени происшествия в Нихомбаси прошло полдня, вечер и ночь, но на нее до сих пор нападала то дрожь, то оцепенение при воспоминании о пережитом. Все носильщики полегли в битве, и Рэйко пришлось добираться верхом на коне, принадлежавшем убитому вассалу Сано. Муж ехал рядом, держа поводья. Она думала, что нападение на ней не отразилось, пока они с Сано не сели в гостиной обсудить произошедшее.

— Уж теперь-то ты должен понять, как эта секта гнусна и опасна, — сказала Рэйко.

— Знаю, — отозвался Сано. Его деловой тон был под стать ее тону, но глаза выдавали тревогу. — То же относится и к Хару.

— Значит, ты по-прежнему хочешь оставить ее в тюрьме ждать суда? — поразилась Рэйко.

— Я считаю, что поджог и убийства совершила она, пусть и ради Черного Лотоса, — сказал Сано. — Лучше не будем об этом, я вижу, ты расстроена…

— Со мной все в порядке! — отрезала Рэйко и вдруг вопреки своим словам залилась слезами. — Нельзя приговаривать Хару к смерти, если есть шанс, что она невиновна. Тогда настоящие убийцы решат, что им все сойдет с рук!