Ребята остановились передохнуть на полпути от лагеря к монастырю. Спустились в маленький овражек.

– Сегодня должны закончить, – сказал Генка. – Если верить плану этого дедукса, то сегодня должны докопаться. Вы рады?

Генка посмотрел на своих друзей, но никакой особой радости на лицах не заметил. Лица у Витьки и Жмуркина были кислые.

– Знаете, на что все это похоже? – Глаз у Жмуркина дергался. – На шоу по выживанию. «Наперегонки с доберманами», «Ванна с пираньями», «Карабкайся за бабками». Только там все понарошку, а у нас по-настоящему…

– «Карабкайся за бабками» мне нравится… – Витька широко зевнул. – Только лучше «Лбом о стену».

– Батарейки купили? – Генка похлопал себя по щекам.

– Купили, – Жмуркин стал выгружать из рюкзака батарейки. – Последние деньги ушли. Мы этому ларьку месячную выручку сделали…

– Кофе?

Жмуркин побулькал толстым китайским термосом.

– Дай, – Генка взял термос и сделал несколько больших глотков. – Хорошо…

Витька тоже перезарядил свой фонарь.

– Надо было, Генка, тебе все-таки аккумулятор приспособить… – сказал он. – Не мучились бы…

– Надо… – Генка принялся заряжать батарейки в фонарь. – Много что надо… Да ладно, осталось-то три метра. А потом вниз. Надеюсь, дед правильно нарисовал… Все? Готовы?

Витька и Жмуркин кивнули.

– Тогда идем, – Генка кивнул в сторону холма. – Сегодня хорошая ночь, безлунная. Облака.

Ребята выбрались из овражка и вышли на тропинку к монастырю.

Дежурный на шлагбауме, конечно же, спал. Но на всякий случай ребята обогнули стену и подошли к развалинам гостиницы с севера, со стороны реки.

– Ненавижу квас, – сказал Витька. – До сих пор в желудке болтается…

– А у меня в башке звон, – сообщил Жмуркин. – Будто в колоколе. И спина чешется.

– А нечего было прятаться, – повертел у виска Витька. – Ты что, еще не понял, что у скаутов ничего просто так не бывает? Если уж предлагают шлем – жди подвоха…

– На самом деле щелбаны укрепляют лоб, – сказал Генка. – Сначала щелбаны, потом наперстком в лоб. А потом башкой можно кирпичи ломать… Буров сам из десанта, он, когда служил, приучился кирпичи ломать, теперь своих подчиненных приучает…

– Лучше начинать, – Витька быстро свинтил лопатку.

– От юго-западного угла вдоль по южной стене двадцать полушагов, затем семь шагов на север… – повторил на память Генка.

– Чувствую себя гробокопателем, – Витька проверил лезвие лопатки на подошве.

– Кладоискатель, гробокопатель, какая разница…

Ребята переоделись в рабочие комбинезоны, выпили еще кофе и приступили к последнему рывку.

Генка раскопал вход в лаз, разгреб землю и пополз по бочкам в земную глубь. Витька привязал к ноге веревку и двинулся за ним. Жмуркин остался на поверхности.

Генка быстро добрался до кирпичного фундамента, с трудом протиснулся через пробитое узкое пространство и оказался в подвале. Витька немного задержался, зацепившись за край бочки. Лаз в фундаменте он преодолел легко и сполз по кирпичам вниз, на пол. В раскопанном углу подвала было тихо и пахло песком и плесенью. Генка сидел на полу и щелкал фонариком. Прорытый ход чернел угрожающе.

– Чего сидишь? – спросил Витька.

– Не хочу первым лезть, – сказал Генка. – Давай ты.

– Досок хватит?

– Должно хватить.

– Ладно, я полезу, – Витька опустился на колени и пополз в укрепленный досками туннель.

За собой Витька волок мешок с лопаткой, приготовленными дощечками и большим фонарем, левой рукой Витька опирался на пол. На шее у него болтался маленький фонарик, освещавший путь.

Пробираться через лаз было тяжело и неприятно, песок просачивался сверху, попадал в глаза и за шиворот, Витька прополз до половины, минуту передохнул, затем двинулся дальше.

Лаз закончился. Витька остановился. Он лег набок и подтянул к себе мешок. Вытащил из него археологическую лопатку, фонарь и дощечки. На руки Витька плевать не стал, сразу приступил к делу. Копал, насыпал землю в мешок, устанавливал по бокам дощечки, пристраивал сверху третью дощечку и проползал вперед. Скоро мешок наполнился, Витька кликнул Генку и передал ему землю. Генка подполз, вручил пустой, забрал полный и оттащил его к выходу, Жмуркину.

Витька пошел дальше. Иногда Витька смотрел на веревку, отмечающую расстояние. Самому Витьке казалось, что он скоро пророет насыпь насквозь, на самом деле он не продвинулся даже на два метра. Дышать было тяжело, на зубах скрипел песок, в глаза забивалась пыль. В начале третьего метра Витька почувствовал, что больше не может копать в таком положении, слишком затекли руки. Он выполз в угол, и они с Генкой поменялись: теперь Генка копал, а Витька вытаскивал землю наверх.

Скоро Генка прокопал нужное расстояние. Он укрепил стенки и потолок досками и позвал Витьку. Вдвоем в тоннеле было тяжело развернуться, но Витька сумел протиснуться.

– Смотри, – Генка расчистил на полу несколько каменных плиток. – Тут крест. Если это знак?

– Давай проверим.

– Давай.

Пришел час Генкиного ножа. Он вынул свой швейцарский хлеборез, вытащил ногтями самое длинное лезвие.

– Свети, – и Генка стал ковырять лезвием раствор между плитками.

Раствор оказался хилым и отколупывался легко и податливо, Генка вырезал бороздки вокруг плитки, подцепил ее лезвием.

– Наскоро заделывали, – сказал он. – Хороший знак…

Генка расковырял и вынул еще несколько плиток, так что получился квадрат в метр.

– Теперь должно быть совсем рядом, – Генка принялся орудовать лопаткой в яме.

Фонарик у Витьки погас.

– Свет давай! – потребовал Генка.

Витька щелкал переключателем, но фонарь не загорался.

– Батарейки сели… – Витька постучал фонарем по земле.

– Батарейки постепенно садятся, а не сразу, – возразил Генка. – Дай я свой попробую…

Генка принялся щелкать другим фонарем. Фонарь не загорался.

– Батареи разрядились… – заключил Генка. – Такое бывает…

– У меня зажигалка… – Витька попытался ощупать карман в комбинезоне.

– Брось! Зажигалка нам последний кислород спалит. Задохнемся.

– Надо выбираться, – завозился Витька. – Мне все это совсем не нравится…

– Без паники! Не шевелись. Ну и что, что темнота? Тут негде заблудиться. Я уже в этой яме… Может, осталось-то всего ничего! И сундук!

– Ген, – сказал вдруг Витька, – знаешь, а ведь каждый клад охраняется мертвецом…