Не успел Банда вскочить на ноги, как услышал характерные хлопки «Гюрзы» — наконец-то Коля открыл огонь, не оставляя никаких шансов тому, наверху. Пули, пробивая деревянные ступеньки насквозь, изрешетили всю верхнюю площадку.

Банда присоединился к другу, выпустив вверх вслепую несколько очередей, и тут же вниз по ступенькам скатился истекающий кровью человек. Он был похож на того, кого Лариса называла Арнольдом.

— Это Арнольд! — в один голос произнесли друзья.

— Пошли наверх, там остался еще Юный, — скомандовал Банда.

В каких-то два прыжка они преодолели ступеньки и оказались на верхней площадке лестницы.

Перед ними был небольшой узкий коридор, в который симметрично выходило шесть дверей — по три с каждой стороны.

Первая дверь слева была распахнута настежь, там горел свет. Банда прыгнул в проем, дав очередь впереди себя.

Пусто. Наверное, именно здесь спал Арнольд.

За его спиной вдруг раздался скрип.

Банда резко обернулся.

Из комнаты напротив вышел голый, в одних трусах, парень — молодой и симпатичный. В руках его не было оружия.

Лазерный целеуказатель автомата Банды остановился ровно посреди его лба.

— Кто вы? — спросил парень, увидев две странные фигуры в черном, лица которых скрывали маски.

— А ты — Юный?

— Да, — ответил он и вдруг смертельно побледнел: наверное, до него только сейчас дошло, что происходит на его даче. — Вы не можете меня убить!

Он сделал странное движение — как будто хотел стереть со своего лба красную яркую точечку целеуказателя.

— Почему же не можем?

— Не имеете права!

— А ты имел право красть ребенка?

— Я отдам вам ее! Она там, в последней комнате налево. С ней все в порядке. Я только шутил, я не собирался с ней ничего делать! — взмолился Юный, падая на колени и подползая к Банде. — Не убивайте меня!

— Поздно.

— Как поздно?! Не стреляйте!

— Ты — тварь. Тебе нельзя жить на земле.

— Простите!

— Пошел ты… — и автомат в руках Банды задергался, изрыгая очередную порцию пуль.

Голова Юного раскололась, как орех, обильно орошая стену позади себя кровью и кусочками мозга…

Банда ворвался в ту комнату, откуда вышел Юный.

На кровати лежала голая блондинка и с животным ужасом смотрела на спецназовца.

Несколько мгновений длилась немая сцена, во время которой никто не произнес ни звука. И вдруг блондинка сделала странный резкий жест в сторону прикроватной тумбочки.

Автоматически Банда нажал на спусковой крючок.

Белое тело девицы вздрогнуло, прошитое пулями как раз под левой грудью.

Проследив взглядом за последним движением блондинки, Банда вдруг понял, что она хотела взять с тумбочки халатик — прикрыть свою наготу.

А он ее…

«Ну и хрен с ней! Нечего спать с кем попало!» — злясь неизвестно на что, сплюнул спецназовец.

Он поторопился прочь из этой комнаты, в коридор.

Из последней двери налево в коридор вышел Коля.

На руках он нес завернутую в одеяло дочку.

— Папа, папоцка! К маме хоцу!

— Уже идем, родная! Леночка, доченька моя!..

Все кончено. Все. Я тебя никому больше никогда не отдам! — Коля даже не заметил Банду и прошел мимо него.

Он сейчас не видел вообще ничего и никого вокруг. Кроме своей малышки Леночки…

* * *

Подняв брошенную Колей в порыве счастья «Гюрзу», Банда обошел все комнаты — для «зачистки».

В одной из комнат, соседней с Леночкиной, он обнаружил лежащую на кровати мертвую старушку, еще теплую — наверное, услышав стрельбу, она умерла от разрыва сердца.

Набросив на искаженное страхом лицо покойницы одеяло. Банда еще раз проверил все трупы, убедился, что бандиты мертвы, на несколько минут задержался в кабинете Юного, перерывая его стол, и поспешил к машине.

Нужно было торопиться — хотя бой и был очень скоротечным, всего-то пятнадцать минут, но милиция могла быть уже близко, ведь Минск совсем рядом…

* * *

Лариса всю обратную дорогу безудержно заливалась слезами, не в силах сдержать рыдания, Леночка безмятежно спала на коленях отца. Мужчины молчали…

В ту же ночь Банда разделил поровну на три части двадцать семь тысяч долларов, обнаруженных в столе Юного.

— Тебе, Коля, за разбитую «БМВ», а тебе, Андрей, за то, что ты хороший парень, — так прокомментировал он ребятам свой поступок.

— А тебе тогда за что? — притворно возмутился Коля, счастливо прижимая к себе спящую дочь.

— А мне — за компанию, — парировал Банда…

В среду утром Александр дал Алине телеграмму:

«Наши проблемы решены тчк Срочно прилетай праздновать победу тчк

Твой Банда»…

В среду днем заплаканная и невыспавшаяся Лариса Тимошик принесла Самойленко заявление об уходе по собственному желанию…

В пятницу вечером на квартире Самойленко собралась большая компания — Коля с Наташей и Леночкой, Андрей со своей женой Татьяной (детей у них еще не было), Банда с Алиной и с Никитой.

Все чинно расселись за столом, Коля разлил по бокалам шампанское.

— Ну, кто скажет тост? — спросила Наташа, обводя взглядом собравшихся. — Мужчины, начинайте!

— А при чем тут мужчины? — попробовал игриво возмутиться Самойленко. — Всегда мы должны быть первыми! Когда же это кончится?

— Александр, давай ты, — вдруг перебил его Дубов тихо и серьезно. — Скажи!

За столом воцарилось молчание.

Банда встал, окинул всех взглядом и остановил его на сидевшей на руках у мамы Леночке — казалось, что с той ночи Наташа так и не выпускала больше дочь из своих объятий.

— Дорогая Леночка! — сказал Банда. — Все мы собрались здесь сегодня только благодаря тебе. Спасибо тебе за это, потому что ты… как символ, — он не сразу нашел подходящее слово. — Ты символ нашей дружбы. Символ нашего братства. И мы знаем, что если кому-то будет плохо, ему на помощь придут друзья. А еще ты — маленькая красивая девочка, и не удивительно, что ради тебя твои папа и мама готовы пойти на все. Это нормально — мы все любим наших детей, и нет ничего на свете, что могло бы сравниться с ними по важности. Я предлагаю выпить за наших детей! Я предлагаю выпить за Леночку! За тебя, дорогая!..