Дождавшись, пока черное облачко не возвратится обратно во владельца, осмелилась поинтересоваться:

– Вы только ученый?

Эллан замер, прислушиваясь к моим эмоциям, а потом покачал головой.

– Три военные кампании. Чувствующие полезны на войне. Вас ведь интересовала тема убийств?

Кивнула и, спохватившись, прописала больному покой. И тут же нарушила собственные указания, задав очередной вопрос. Что поделаешь, если лорд сейчас единственный, кто на него ответит. Меня волновали события после обморока. Оказалось, Эллан сразу оказался на диване с жуткой слабостью и головной болью. Посох отобрала магия дома.

– Как это? – не поняла я.

– Очень просто. Хозяин запретил использование любых магических предметов, и охранные чары выбросили посох за пределы дома. Не волнуйтесь, – заверил лорд, предприняв очередную неудачную попытку сесть, – я благополучно его заберу, как только переступлю порог. Он просто в воздухе растворился.

– Вы так добры, милы, разговорчивы, признаетесь в слабостях, будто и не навсей вовсе, – не удержала сорвавшегося с языка замечания.

Эллан заверил, он настоящий навсей, но не видит смысла пугать светлую: «Без меня постараются». Да и привык учить, это тоже отпечаток накладывает:

– Становишься терпимее к своим и чужим слабостям.

Лорд отвел глаза, а когда вновь обернулся, смотрел уже иначе. Былое благодушие и расслабленность улетучились, на их место пришла настороженность. Эллан пристально наблюдал за мной, внутренне подобрался.

– Считаете рохлей? – Вопрос застал врасплох. – Никчемным существом, которого едва не убила собственная ученица? Конечно, – губы Эллана искривила злая улыбка, напоминавшая приступ падучей, – он потому и разглагольствует о терпимости к слабостям, потому что пытается оправдать себя.

– Чувствующие читают эмоции, – напомнила я и задумалась: встать или остаться? – Вы бы почувствовали, если…

– Как видите, однажды уже не почувствовал, – зло парировал лорд и с раздражением глянул на больную руку. – Вы жалеете, Дария, жалеете, потому что калека, бесхребетный маг, который только и может…

Эллан не закончил и пару раз глубокого вздохнул, приводя мысли в порядок.

– Вымещаете на мне свою горечь? – предположила, исходя из знаний о навсеях.

Действительно жалела Эллана, именно за то, что он корил себя. И рука эта… Тяжело ему придется. Пусть не отсохла, но сражаться ею лорд не сможет, только вилки-ложки после тренировки. Пальцы сгибались, ткани живые, а вот чувствительность не та.

Лорд закивал.

– Верно, так еще хуже. Нужно уметь принимать судьбу. Я кругом отличился, а все пытаюсь свалить на других. Только не жалейте, пожалуйста, – попросил Эллан. Лицо обрело прежнее приветливое выражение, только в уголках губ притаились отголоски былых эмоций. – Я сейчас не совсем здоров, иногда плохо контролирую себя. Сорваться не сорвусь, иначе бы не преподавал, но обидеть могу. Давайте лучше поговорим на отвлеченные темы. Вам ведь хочется. – Он выразительно глянул на меня и окончательно успокоился. – Ерзаете и гадаете, уместно ли тратить силы больного. Уместно, Дария. Я виноват перед вами… Да, виноват, – упрямо повторил Эллан, не позволив возразить, – должен отработать. Спрашивайте. Если в сознании, то и говорить могу. Тоже мне, мужчина, растекся от какого-то яда!

Лорд рассмеялся и таки сел, пригласив устроиться рядом. Он старательно пытался загладить неприятный инцидент со вспышкой ущемленного самолюбия, всячески поощрял расспросы. Не знаю, сколько бы просидела с Элланом, если бы не позвали к обеду. Значит, вот сколько времени прошло! А казалось, всего пара часов…

Вопреки увещеваниям, Эллан увязался за мной в столовую. Он едва ходил, цеплялся за стены, но не сдавался. Потом и вовсе без опоры преодолел расстояние от порога до стола и грузно плюхнулся на стул.

Меня волновало, где Геральт. Не верю, будто он не искал меня. Опять же Соланж обещал отдать навсею. Неужели не сдержал слова? Сидела как на иголках, то и дело поглядывая на дверь, прислушиваясь, не раздастся ли шум шагов. И он действительно раздался, только не тот: стучали в коридоре железные набойки Соланжа. Замерла. Эллан тоже насторожился и, замявшись, предложил пересесть ближе к нему.

– Я, конечно, слаб, но вы ведь совсем беззащитны. Обещаю помочь бескорыстно, за прежнее лечение.

Страх только усилился. Лорд открыто намекал на смертельную опасность, исходившую от некроманта. Некстати вспомнилось, что Соланж так и не допросил Эллана. Ох, кстати об лорде, не слишком ли я фамильярна? С другой стороны, Эллан поощрял неформальное общение.

– Чувствующие ощущают далеко не все.

Оба вздрогнули, услышав голос Соланжа за спиной. Но ведь, ручаюсь, я только что слышала его шаги за дверью, как же он оказался здесь, в столовой? В свободной бежевой тунике и мягких домашних штанах, некромант восседал за столом и неспешно жевал виноград. Глаза усмехались – недобро, с вызовом.

– Вижу, все пришли в себя. Хорошо. Даже очень хорошо!

Ледяной поток воздуха пробежал по позвоночнику. Может, действительно перебраться ближе к лорду? А, уже поздно.

Голодный волк в лице Соланжа продолжал развивать косоглазие: одновременно следил и за мной, и за Элланом. Выражение лица некроманта медленно менялось. Сначала усмешка перешла в оскал, потом и вовсе сошла с губ. Взгляд стал колким, жестким, радужка посветлела и теперь напоминала воду: практически бесцветная.

– Нехорошо, милорд, – с вызовом покачал головой некромант и встал.

Порыв воздуха донес тот же аромат, которым Соланж надушился на балу, только интуиция подсказывала: сейчас он прибег к помощи парфюма не ради утонченности, а чтобы заглушить нечто страшное, жуткое. Например, чью-то кровь.

– Вы не имеете права, – спокойно возразил Эллан и тоже встал, опершись о спинку стула.

Соланж вскинул бровь и низким грудным голосом проворковал:

– Одно мое слово.

Лорд сразу сник и тяжело опустился обратно.

Ничего не понимала, переводя взгляд с одного на другого, но никто не собирался ничего объяснять. Только у Эллана странно подергивалась жилка на шее. Приглядевшись, поняла, что не только она: лицо перекосило, как при припадке.

Опрокинув стул, вскочила и заметалась в поисках выхода. Увы, я видела некогда подобное, всего один раз и всего пару минут, больше не выдержала, но с лихвой хватило. Недоставало только блокировавшего магию и полностью подчинявшего сознание ошейника, с помощью которого ланги издевались над пленными.

– Это… это действительно незаконно! – пискнула я, пятясь к дверям. – Милорд ранен, вы воспользовались его беззащитностью.

Соланж ответил не сразу, сначала моргнул, вернув глазам привычный желтый цвет. Затем с интересом, словно только заметил, осмотрел меня и забарабанил пальцами по столу.