Щеки Реги вспыхнули от ярости, он хотел возразить и уже воздел над головой дхармачакру, но настоятель повернулся к толпе.

— Молчание — говорить будет его святейшество! — прокричал он.

Шум стих, все лица в ожидании обратились к Бабу. Мальчик переводил взгляд с одного монаха на другого, рассматривая море лиц. Наконец он заговорил тихим высоким голосом.

— Мы должны уйти, — сказал он. — Уйти на поиски нового убежища в горах, как это сделали когда-то ваши предки, основав Гелтанг.

Настоятель кивнул и снова обратился к монахам.

— Возьмите сокровище Гелтанга и только то, что необходимо для выживания, — приказал он.

Он подал знак пошире открыть двери храма и сошел с возвышения. Все монахи ордена поднялись на ноги, зашелестев одеяниями.

— Братья, нам следует поторопиться.

Солдат из-под самой кромки утеса направил винтовку в грудь Луки.

— Не стреляй! — закричал Лука, медленно поднимая руки над головой.

Он шагнул к краю расщелины, когда раздался приглушенный звук взрыва и по длинной восходящей дуге брызнула струя снега. Лука упал на спину, а палец солдата инстинктивно нажал на спусковой крючок.

Послышался громкий выстрел, из ствола вырвалось пламя. Пуля всего в нескольких дюймах ударила в снег за плечом Луки. Солдат плотнее прижал приклад к плечу, быстро прицеливаясь еще раз. Но тут снежное поле перед ним рассекла щель. Козырек пошел новыми трещинами, и нависающая снежная масса полетела вниз.

Солдат отшатнулся, пытаясь сохранить равновесие. Ствол винтовки резко опустился, когда снег вокруг него пришел в движение. Все основание козырька оторвалось под собственным весом и рухнуло. По инерции подался весь снег, даже на самых дальних краях склона, и посыпался вниз.

Солдат прыгнул вперед, вытянув руки и отчаянно пытаясь сопротивляться затягивающему его потоку. Лука бросился к нему, чтобы схватить за руку, но лавина уже пошла, и остановить ее было невозможно. Она увлекла за собой солдата.

С протяжным грохочущим звуком снежная волна, сметая все на своем пути, набирала скорость. Впереди комками летел влажный тяжелый снег, опережая основную лавину. Он промчался мимо остальных солдат, растянувшихся в линию по расщелине.

Солдаты как один подняли головы, глядя на несущуюся на них снежную стену. Некоторые смотрели, замерев от ужаса, другие пытались бежать. Лавина с пугающей легкостью накрыла всех, и за несколько секунд их тела исчезли под снегом.

Чжу смотрел вверх вдоль расщелины, его лицо искажала гримаса страха. Он, как и Чэнь, различил звук выстрела и теперь настраивал бинокль, пытаясь понять, убит европеец или нет. Потом они услышали грохот лавины и в ужасе увидели, как на них надвигается снежная стена.

Чжу стоял, парализованный ужасом. Масштаб происходящего поражал, шум оглушал. Он внезапно почувствовал, что его тащат за руку.

— За мной! — прокричал Чэнь, дернув его с такой силой, что Чжу с трудом сохранил равновесие.

Они вдвоем бросились к Кумам. Чэнь своим массивным телом прокладывал дорогу в глубоком снегу и резкими рывками волок за собой капитана.

Вокруг стоял грохот — первые комья снега уже настигли их и теперь пролетали мимо, ударяясь о камни. У начала Кум стояла громадная плита, их разделяло всего несколько футов. Еще пара шагов — и они доберутся до нее.

Чэнь снова дернул Чжу вперед, в обход плиты, но тут их догнала лавина, разметав в разные стороны — снежный поток перевалился через плиту, обтек ее, увлекая за собой Чэня и Чжу. Эта неожиданная скорость не укладывалась в воображении, снег все плотнее сжимался вокруг них, жестоко вышибая из легких воздух.

Чэнь чувствовал, как его несет вперед. Сначала он видел свет, потом внезапно наступила темнота, а потом он не чувствовал ничего, кроме снежной массы вокруг. Снег забился в рот, уши, нос, перекрыл дыхание. Что-то ударило его по лицу, и все почернело.

В восьмистах метрах над ними стоял Лука. Он не верил глазам, видя, как лавина опрокидывает камни Кум и они летят, словно мелкая галька в потоке. Но чем дальше в лабиринт камней, тем больше лавина теряла силу, замедлялась, распадалась на длинные, тонкие ручейки-щупальца. Наконец лавина встала.

На горном склоне воцарилась невообразимая тишина.

Лука, изумленно открыв рот, взирал на последствия схода лавины. Гору словно скальпировали. На стенах расщелины появились проплешины голых скал. Еще ниже, в начале Кум, глубина снега достигала теперь нескольких метров. Кое-где на поверхности виднелись остроконечные верхушки каменных глыб, основную часть которых скрывало толстое снежное одеяло.

Лука медленно поднялся на ноги. Он стоял в одиночестве у начета расщелины, зачарованный силой вызванной им лавины. Он сделал это намеренно, желая не пустить солдат дальше, но он не думал, что лавина убьет всех, кто встретится ей на пути. Он и не представлял себе таких последствий.

Он убил их всех. Только и всего.

Он вдруг почувствовал страшную опустошенность, словно из него выпустили воздух. Одновременно дали о себе знать все ссадины и синяки, когда адреналин, на котором он держался столько времени, наконец покинул кровь. Лука рухнул на колени. Его взгляд перенесся к лагерю китайцев. Он находился на низкой площадке на склоне, где снег теперь был глубже всего.

По крайней мере, тело Билла останется погребенным. Он будет лежать там, похороненный в своих любимых горах, облаченный в вечный саван смерзшегося снега.

— Прости меня, — прошептал Лука, и слезы побежали по щекам. — Прости, что я втянул тебя в это.

Прошел целый час, прежде чем он наконец отвернулся от этого унылого кладбища и побрел по тропе к Гелтангу.

Чжу моргнул, пытаясь различить что-то в темноте.

Повсюду был снег, забивший рот и горло. Он едва дышал, хрипя и захлебываясь снегом, от этого вкуса его едва не тошнило. Он рванулся, пытаясь освободиться, и тут же вскрикнул — боль в сломанных ребрах пронзила тело.

Он еще не чувствовал холода. Это придет позднее. Одежда прилипла к коже, и снег вокруг начал медленно таять, забирая тепло. Руки дрожали, перчатки порвались при сходе лавины, пальцы без ногтей царапали смерзающийся снег — он пытался выбраться из плена.

Дернувшись еще раз, он почувствовал, что правая нога показалась из-под снега. Он закричал от боли — любое напряжение отдавалось в ребрах, — потом, сжав зубы, попытался освободить вторую ногу. Собравшись с силами, он несколькими отчаянными рывками вытащил на поверхность колено, но нога по-прежнему оставалась в снежных тисках. Он попытался еще раз. Боль едва не доконала его, но тут мышцы шеи наконец свело от переутомления, и голова опустилась глубже в снег.

На мгновение тело Чжу стало словно кисель. Он потратил много сил, а снежная хватка оказалась слишком сильна. Его широко раскрытые глаза слепо вглядывались в снежную темноту, и тут клаустрофобия вытеснила все остальные чувства. Он ничего не видел, был бессилен что-либо предпринять, перед ним стояло черное ничто. Смерть держала его за горло.