— Знаю что, княгиня? — тут же переспросил император, и на этот в его голосе плескалось море вежливого участия.

— Вы все знаете! — Катарина вскочила, гневно взглянула на него. — Но это жестоко, слишком жестоко, леди Вьетени, она…

— Предала своего императора, — тихо, едва ли не мурлыкая договорил за нее Хассиян и, подойдя ближе, пристально глядя в ее испуганные карие глаза, добавил. — Я не прощаю предателей и… шлюх! Продажных девок, которые готовы спать с каждым встречным, лишь бы извлечь из этого выгоду… Или обокрасть! Вы осуждаете меня за это?

— Н-н-нет… — испуганно ответила девушка, и опустила голову.

— Не удивлен! — завершил их разговор Хассиян и направился к двери.

Барон торопливо догнал, сам распахнул тяжелые створки, перед дорогим гостем. Уже надевая плащ, император, чуть повысив голос, произнес:

— Княгиня Арнар, вы проигнорировали все приглашения… это недопустимо для леди вашего положения. Надеюсь, вы исправите данное упущение.

— Да, Ваше Величество, — едва слышно ответила девушка.

— И начните сегодня же… в полдень! — ледяным тоном добавил Хассиян.

Она не нашла в себе сил ответить, и это пришлось сделать барону, который проводил гостя бесконечными заверениями в верности и преданности.

* * *

Катарина всегда ненавидела придворную жизнь… Пустые лица с одинаковой застывшей любезной маской, пустые разговоры, совестные дуэли с целью унизить соперника… Элиза осталась дома, готовясь к вечернему рауту, братья еще накануне отбыли на охоту герцога Нифейро, и Катарину сопровождала лишь мать.

Баронесса бесконечно представляла ее лордам и леди и уклончиво отвечала на вопросы, а не та ли самая это княгиня Арнар, что сбежала от мужа. Сплетники забывали о расспросах, едва наталкивались на полный ненависти взгляд Катарины, которая не считала нужным притворяться и скрывать злость за маской любезности. Толпа разряженных лордов и леди внезапно расступилась.

— Император вышел на прогулку, — прошептала леди Деари, и, как и все, склонилась в реверансе.

— Его Величество так и не объявил имя новой фаворитки, вы слышали об этом? — шурша шелком, прошептала леди Бхар.

— Поговаривают, это была уличная танцовщица, — вмешалась в разговор третья дама.

— Уличную танцовщицу не пропустили бы, — еще одна дама, поспешила поделиться своими соображениями, — во дворце находились лишь представители дворянства, и… а вы заметили, что император смотрит сюда?

Катарина, до этого рассматривающая кончики собственных туфель, с замиранием сердца подняла голову и перестала дышать — Хассиян, неотрывно, взирал на нее.

Шаг — и Катарина побледнела. У нее уже не было сомнений в том, что императору известно кто побывал накануне в его спальне, но страх давно вытеснил чувство стыда… И все же истинный ужас Кати испытала именно сейчас…

Еще шаг, уверенный, величественный, и его полный насмешки взгляд. Она уже была готова упасть на колени и молить его о пощаде… Она был готова вновь отдать ему себя, лишь бы не прозвучали эти ужасные слова:

— Леди и лорды, — Хассиян остановился в нескольких шагах от нее, — вот уже… некоторое время, я мечтал представить вам… — он продолжал неотрывно смотреть на свою коварную соблазнительницу, и Ян лучше, чем кто-либо другой, видел в ее глазах страх. И он прекрасно знал, чего она столь сильно опасается… Всего несколько слов и он официально объявит ее своей фавориткой. Всего несколько слов и она это понимает.

Пауза затягивалась. Катарина, бледнее, чем первый снег, молила всех богов о спасении. Она была готова выдержать многое, но это… А в глазах императора не было прощения. Злость, гнев, ярость, желание поиграть… Вот только она не была готова принять такой вызов… И карие глаза наполнились слезами, а девушка поспешно опустила голову, надеясь скрыть проявление своей слабости. Но она не знала, как можно жить после… подобного.

Хассиян усмехнулся. Не приняла вызов, сдалась… Видимо ночные подношения достигли цели. Воистину страх наказания, значительно превосходит само наказание.

— Ах, простите, — император весело улыбнулся, — леди Катарина столь прекрасна, что я, очарованный ее красотой, на мгновение забылся.

Придворные подобострастно рассмеялись, но были остановлены одним величественным жестом.

— Итак, позвольте представить вам нашу гостью, княгиню Арнар, — завершил свою речь Хассиян.

Катарина была на грани обморока, она едва сумела скрыть невероятное облегчение, но ее состояние не укрылось от баронессы, внимательно следившей за дочерью. Все разглядывали ту, что представил двору сам император. И лишь Хассиян с загадочной улыбкой взирал на ту, что просто пожалел.

«И кто из нас сдался?» — с грустью подумал император.

— Княгиня Арнар, — он протянул руку, — не согласитесь ли вы сопровождать меня?

Она приняла и его приглашение, и его ладонь, и, ощущая жар его ладони даже сквозь перчатку, последовала вслед за императором.

— Сегодня чудесный день, не правда ли? — нарочито громко полюбопытствовал Хассиян.

— Да, Ваше величество… — пролепетала все еще дрожащая Катарина.

— И сад прекрасен в лучах солнца?

— Да, Ваше Величество.

— И ваша ручка в моей ладони навевает приятные воспоминания, не так ли?

Катарина вспомнила их сплетенные пальцы и покраснела… затем побледнела… ее испуганный взгляд император не счел нужным игнорировать.

— О, да… это сложно забыть.

— Я, я… я прошу простить меня, — испуганная Катарина невольно попыталась отнять ладонь.

— Ну что вы, — он без труда удержал ее ручку, — это я должен просить прощения за свое поведение… И за доверчивость и за глупость… мне бесконечно стыдно.

— Мне тоже бесконечно стыдно, — прошептала Катарина.

— Сомневаюсь, — не скрывая язвительности, произнес Хассиян, — ведь вы получили нечто гораздо более ценное, чем просто… опыт.

Катарина шла глядя на каменную кладку парковой дорожки. В ее душе страх уступал место гневу, и девушка не сдержалась:

— Но и вы не остались внакладе!

— Разве? — левая бровь взметнулась, и он насмешливо взглянул на Кати. — Впрочем, спорить не буду… За возможность целовать, обнимать и ласкать вас, я отдал бы многое. Жаль… что обстановка была неподходящая…

— Что вы имеете в виду? — Катарина остановилась, выжидательно глядя на правителя Ратасса.

— Ну как же, — Хассиян потянул ее за руку, вынуждая вновь вернуться к прогулке, — лестница, подземелье, один влюбленный болван и одна юная развратница, которая не привыкла отдаваться… без оплаты.

Девушка подняла глаза в небо и мысленно вознесла благодарную молитву Пресветлому. Хассиян проследил за ее реакцией, усмехнулся и добавил: