Немцы пожали плечами. Сказали, что в ее услугах они не нуждались постоянно. И вообще нуждались только двое – те, кто в их компании совсем не говорит по-русски. Они ей разрешали ездить по округе и смотреть местность, потому что ей было скучно на раскопе. А уж куда она ездила, они не спрашивали. Они считают неприличным задавать такие вопросы, тем более женщине.

Но иностранцы явно казались обеспокоенными.

В эту ночь нас никто не будил.

* * *

В субботу днем, где-то около часу, в местное отделение милиции поступил сигнал из одной из окрестных деревень, где и телефона-то не имелось – люди побежали звонить в соседнюю.

В рощице, расположенной недалеко от деревни, вдруг заметили какую-то большую иностранную машину, которая в их места отродясь не заезжала. Что машина делала в рощице, никто не представлял. Заметили ушлые мальчишки, которые и прибежали за взрослыми. Взрослые вызвали милицию.

На водительском сиденье, завалившись грудью на руль, сидела известная нам блондинка. В правом виске у нее оказалась лишняя дырочка – от пули.

Никаких икон или предметов церковной утвари обнаружено не было. От джипа к проезжей части вели следы одного человека. На первый взгляд – великана. Кто-то надел ботинки гигантского размера, по следам которых не найдешь никого.

– Откуда он взял такие ботинки?! – воскликнул Николай Михайлович, уставившись на следы. – Или это снежный человек?

– Снежный человек босой ходит, – заметил один из наших оперативников. – А взять могли, например, в цирке. А вообще… Сейчас за деньги все достать можно.

– Ну что, приколемся, как обычно? – спросил Ганс Феллер у членов своей банды, остававшихся вместе с ним в Санкт-Петербурге.

– А куда подкинем? – спросил один из подчиненных.

– Парни, вы помните тех достопочтенных фрау, которые читали нам нотации?

Все подчиненные помнили. И хотели сделать фрау какую-нибудь гадость.

– Вот и убьем двух зайцев, как говорят в России. Мы же в России? Значит, нужно следовать традициям.

Ганс Феллер расхохотался. Члены банды последовали его примеру и стали планировать операцию. С большим удовольствием.

* * *

Алла Николаевна решила, что пора возвращаться. Вроде бы буря улеглась. И вообще ничего такого не было. Ну не получила она коллекцию, на которую облизывалась, зато жива и здорова. Конечно, понервничала немного, но с ее работой это неудивительно. Алла была философом. Жизнь научила. И зона.

Однако в аэропорту ее ждали. И она сразу же поняла: бежать бессмысленно. Но лучше эти, чем те. С этими все-таки можно договориться. Или попытаться. Эти – русские, а не звери.

* * *

– Ты уверена, что нас не вычислят? – с беспокойством спрашивал высокую женщину ее напарник.

– Как?! Конечно, если ты опять будешь пить с корешами и откроешь рот…

– Нет, что ты! Что ты!

– Если ты что-то кому-то скажешь, я убью тебя, – предупредила она.

Теперь он нисколько не сомневался, что она именно так и сделает.

В воскресенье решили ехать домой. Не всем составом. Мы с Пашкой, Татьяна, один из молодцев Ивана Захаровича и один из оперативников. Мы считали, что нам в этом городе больше делать нечего, по крайней мере, в ближайшее время. Хотя не исключали, что придется приехать опять.

Оперативник собирался работать по убийству блондинки в Питере, но надеялся вскоре вернуться. Не исключено – с подкреплением, которому он распишет все прелести провинциального городка. Во-первых, следовало выяснить, не связано ли как-то убийство дивы с убийством Руслана. Правда, в это верилось с трудом. Хотя нельзя исключать, что она украла иконы по заказу чеченцев – раз столько лет была связана с Русланом. Но волнуют ли чеченцев предметы русской старины? И стали бы друзья Руслана прилагать усилия, чтобы ее пристрелить? Думаю, если бы хотели, то сделали бы это в Питере. Я считала, что ее убил кто-то из немцев. Не тех, кто занимался копанием на месте бывшей графской усадьбы. Те были на виду. Но убили члены той же банды.

Однако представители органов просматривали в деле чеченский след. В последнее время это стало очень модной темой. Любят у нас валить все на террористов.

Мне было гораздо интереснее узнать, чем Иван Захарович занимался в наше отсутствие. Не нашлось ли в родном городе чего-то из коллекции графини Беловозовой-Шумской? Или китайские реликвии?

В понедельник приступила к должностным обязанностям. Вначале сдали Виктории Семеновне пленку с отснятым в городке материалом. Потом я направилась в управление к Андрюше – узнать, что происходило в родном городе.

Первая новость меня ошарашила.

Известный мне Григорий Петров, двоюродный брат Виктора Анатольевича Глинских, обвинявшийся в убийстве топ-модели Ольги, совершил побег из мест лишения свободы.

– Давно? – спросила я.

– Он еще по пути дал деру, – вздохнул Андрюша. – Ну в смысле когда его везли в колонию.

– Так почему до вас это дошло только сейчас?

– Этим делом не мы занимаемся. В любом случае осужденный уже не в нашей компетенции. И это даже не наш ГУИН. Я лично только в пятницу увидел ориентировку. Звонить тебе не стал. Решил сообщить, когда появишься. Но на ваш канал ребята из ГУИНа дали его фотографию. Вроде в «Новостях» прошло.

– Думаешь, была предварительная договоренность с Глинских? И он оплатил побег?

– А шут их всех знает, – устало сказал Андрюша. – Может, так изначально договаривались, а может, банкир не выполнил обещанного, и Гриша утек.

– Он один дал деру? – уточнила я.

– Нет, еще двое. Пока никого не поймали.

– И банкир исчез… – многозначительно произнесла я. – В неизвестном направлении.

Андрюша рассказал, что его коллеги общались с матерью и сестрой Григория. Для родственников побег оказался новостью. Конечно, в душе обрадовались. Но, с другой стороны, понимали, что ничем хорошим это кончиться не может. И мать, и сестра во всех бедах винили Глинских.

– Но вообще-то братцы сейчас вполне могут на пару разгуливать по Европам, – заметил приятель. – Глинских определенно требовался сообщник. Трудно действовать одному – в любом деле. Он нашел драгоценности и другие богатства в подземелье. Может, ему было все это не перетащить наверх. А кто знает, в каких отношениях они на самом деле были с братом? Мало ли что Глинских нам пел? Мало ли какое шоу они устраивали для всех остальных, включая родственников? Григорий вообще мог служить курьером. Вывозить то, что надо банкиру. Мог убить ювелира.

Андрюша тяжело вздохнул. Для него это была лишняя головная боль. Тем более что нигде не разузнать о местонахождении исчезнувших.