Иногда он телепортировался в Валгаллу. Стоял снаружи дома, недосягаемый для духов-стражей, и в окне видел Кэдрин. Она танцевала с сестрами, закидывая голову в беззвучном смехе, или играла в видеоигры, и тогда ее лицо прини мало серьезный и сосредоточенный вид. Однажды ночью он увидел всех трех на крыше дома, беззаботных, сидящих плечом к плечу. Кэдрин указала на звезду, и тогда младшая положила голову ей на плечо.

Должно быть, в их время ночное небо выглядело совсем по-другому.

Как он может соревноваться с ними за ее любовь?

Сестры постигали новое время, и Кэдрин была их наставницей. Но и сама она узнавала жизнь заново.

Она обнаружила, что может реветь перед экраном телевизора, внимая страданиям героев телесериалов. Ей нравилось заплетать в косу волосы Никс – они отросли за считанные недели. Кривлянье Реджин иногда смешило ее до колик.

Реджин обожала передразнивать староанглийский Даши и Рики, хотя обе осваивали современный язык с поразительной быстротой.

– Благодаря твоей пиявке у нас теперь две новые валькирии, да и ты воскресла из мертвых. А его брат спас Эммалайн. Если бы нашелся такой выключатель… чтобы отменить миллион лет ненависти… я бы, пожалуй, подумала.

На том они и порешили.

Единственное, что омрачало счастье Кэдрин, – это отсутствие Себастьяна. Она знала – он наблюдает за домом в надежде ее увидеть. Он ее любил, но сестры переживали трудное время. При каждом их промахе Кэдрин снова чувствовала себя виноватой.

Поэтому она решила выждать, чтобы выбрать момент и сообщить им о своем решении. А пока нужно быть заботливой и понимающей после всего, что им пришлось вынести.

Нужно было держать их в бархатных перчатках, а затем выпустить в большой мир.

Себялюбивая девчонка! – крикнула Мист, приперев Дашу к стене и держа ее за горло. – Тебе не понять, как жила Кэдрин все эти годы. Она заслуживает счастья. Ты и понятия не имеешь насколько! А вы обе только и делаете, что презрительно фыркаете каждый раз, когда речь заходит о ее вампире.

Рика лягнула Мист под колено, вынудив отпустить сестру.

Потирая шею, Даша сказала:

– Тебе легко рассуждать, потому что ты сама живешь с вампиром.

– Легко ли, трудно ли – не в том дело, – заявила Мист. – Вам нужно просто признать ее право быть с ним – ради самой Кэдрин. Она нашла счастье в любви сильного доблестного воина, который ее обожает, а вы стоите на ее пути.

– Мист, даже мы могли бы примириться с ее выбором, – сказала Даша. – Но ты забываешь, что всего две недели назад мы были на поле боя вместе с фурией. Мы помним ее имя, оно для нас не пустой звук, не то что для тебя. Когда фурия окажется на свободе, неужели ты думаешь, что оба ваших мужа уцелеют?

Рика прибавила:

– Что, Кэдрин побежит вместе с ним? Станет изгнанницей? Мы рискуем никогда больше не увидеться с сестрой.

Мист покачала головой. Ей и самой было тревожно.

– Выбирать Кэдрин. Пусть они с Себастьяном решают, стоит ли рисковать. – Она сверлила сестер взглядом. – Кэдрин и Себастьян не могут жить друг без друга. Поверьте мне на слово – они оба просто тянут время.

– Если Кэдрин не посылала за мной, – сказал Себастьян у входа в Валгаллу, – то мне нечего здесь делать.

Молнии хлестали одна за другой. От земли поднимался пар пополам с дымом. Старый дом выглядел внушительно и мрачно, как гробница.

– А тебе неинтересно, зачем тебя сюда вызвали? – спросил Николай. – Даже Мист ничего не знает.

– Мне известно лишь, что она за мной не посылала, – угрюмо возразил Себастьян, глядя на призрачных стражей. Николай сочувственно хлопнул его по плечу.

– Они тебя не тронут, если ты не попытаешься войти без платы или разрешения.

– Мне на них плевать. – Себастьян пожал плечами. – После того что я вынес в состязании.

– Правильно. Оригами Никс. Нужно расспросить ее об этом.

Себастьян ответил:

– Я вот думаю… Если Кэдрин называет это домом, ей не понравится поместье, которое я купил.

– Ты предоставил Мист полную свободу выбора – храбрый и даже безрассудный жест. Но полагаю, твоя невеста это оценит.

– Кэдрин просила дать ей время.

Он ужасно тосковал, понимая тем не менее, что ее просьба была вполне разумной. Он надеялся, что впереди у них вечность. Две недели – это такая малость.

– Как будто я им навязываюсь…

Николай сжал его руку.

– Долго ты еще собираешься ждать?

– Пока она меня не позовет.

– Полагаешь, сильно поможет делу, если ты проигнорируешь приглашение в ковен? Они, знаешь ли, приглашают… нечасто. – Николай протянул вверх завиток рыжих волос, который Мист дала ему заранее. Страж спикировал вниз, схватил волосы, и путь был свободен.

Себастьян неохотно последовал за братом. Войдя в дом, он услышал ее голос в соседней комнате.

– Слушай, это копье – оружие апокалипсиса, – объясняла Кэдрин. – Нужно использовать его очень осмотрительно. Иначе поразишь собственный народ.

– Дай посмотреть, – ответил голос Даши.

– Нет! Нажми красную кнопку справа, Даш! – сказала Кэдрин. – Нет, другую!

Видеоигры. Себастьян усмехнулся, хотя ему было не до веселья. Он тосковал по ней – грудь словно сдавило обручем, и теперь он понял, что это.

Они с Николаем стояли в дверях. Ободряюще похлопав брата по спине – менее крепкого человека этот шлепок свалил бы с ног – Николай телепортировался.

Себастьян увидел, как напряглись плечи Кэдрин.

– Себастьян, – сказала она тихо.

За окном сверкнула молния.

Кэдрин слышала его голос, его уверенные шаги. «Он пришел за мной». Она сидела, ошеломленная. На смену долгой тоске пришла радость, а радость сменилась тревогой. Она ждала удобного момента, чтобы сказать сестрам, что хочет провести с ним всю оставшуюся жизнь. Этот момент настал.

Она сойдет с ума, если не обнимет его прямо сейчас.

Кэдрин вскочила. Она отдавала себе отчет, что сестры смотрят на нее во все глаза, потому что ее чувства написаны у нее на лице. Пусть смотрят! Она бросилась к нему. Себастьян! Стоит в дверях, такой высокий, гордый.

Он увидел ее и забыл обо всем на свете, рассеянно растирая ладонью грудь там, где сердце.

Кэдрин бежала, и он раскрыл объятия – ей-то было известно, что это значит, – и она, не колеблясь ни секунды, подпрыгнула и повисла на нем, обхватив ногами талию. Не будь он таким сильным, они бы покатились по полу.