Как ослушаться святейшего? Уже не скажешь сейчас, что самозванец он... Сам ведь Алексей Михайлович и хлопотал, столько денег потратив, каб на кафедре восстановить. Теперь чего же, теперь слушаться надо! Велик государь, вся сила у него, всё державное веление, но что сила тут? Лучше слезами, усердием и низостью пред Богом помысел чинить, чем силой и славой!

Вот ведь заварили кашу учителя вселенские, теперь и за сто лет не расхлебать будет! И что поделаешь? Покориться надо...

Плакал Алексей Михайлович, заливался слезами, войско на осаду Соловецкого монастыря снаряжая.

На севере — соловецкие монахи, на юге — Разин, вся Русь между Богом и дьяволом... Что делать?

Дементий Миныч Башмаков сказывал недавно, что у Разина в ватаге, что по Волге подымается, два струга идут чёрных. На одном, по слухам, мёртвый царевич Алексей плывёт, на другом — патриарх Никон, который в Ферапонтовом монастыре под замком сидит.

Над дикостью, над невежеством казачьим смеялся Дементий Миныч, а великому государю страшно было. Да и как не бояться, коли сын-мертвец и патриарх низвергнутый на чёрных стругах к Москве подымаются ...

Эх, Никон, Никон, друг ты собинной! Кто тебя, сиротину, спрашивал власти над боярами да над самим великим государем искать? Дороги ли мы пред Богом с тобою будем, коли живём так?

— Крепко ли заперт Никон? — спросил у Башмакова государь.

— Крепко, великий государь! — обнадёжил думный дьяк. — Никуды не вылезет.

И то добро. Надо, каб и Аввакуму со товарищи тоже добрую тюрьму сделали.

Доложил Башмаков, что хлопочут об этом. Когда привезли раскольников в Пустозерск, каждого в отдельную избу поместили, очистив избы те от хозяев. И сразу хлопотать о строительстве хорошей тюрьмы стали. Посланы тогда были воеводские памяти из Пустозерска о присылке весною по воде леса. Строго держат раскольников. Уже жалуются они, что еды «псам больше метают, а соли не дают совсем и одежишки нет. Ходят срамно и наго». Ну да тюрьма на то и тюрьма, чтоб в разум человек приходил.

— Побыстрее надо тюрьму хорошую для них выстроить... — снова повторил своё указание государь Алексей Михайлович. — И на Волгу, воров унять, тоже войско послать надобно.

— Послано уже... — отвечал Башмаков. — Боротянский там и Долгорукий, живо приструнят воров тех.

— Дай-то Бог... — рассеянно отвечал государь, думая о тюрьмах, которые надо бы для богомольцев своих выстроить. И Никон в Ферапонтовом монастыре Богу за него молился, и Аввакум в Пустозерске. И оба, хоть и ненавидели друг друга, а одно ему, государю, писали...

«Если неразумная запретительная клятва восточных патриархов осуждением русского Первосвятителя, наложенная на весь русский народ, не снимется, добра ждать нечего», — писал Никон.

«Царь-государь! Из темницы, яко из гроба, тебе глаголю: помилуй единородную душу свою и вниди паки в первое своё благочестие, в нём же ты порождён еси и преже бывшими тебя благочестивыми цари, родители твои и прародители!» — предупреждал Аввакум.

И добра хотелось государю, и душу свою помиловать тоже хотелось. Но рыхлым, совсем рыхлым было тело. Гасло в нём всё. Разина страшно было. Макария страшно. Смерти...

— У батюшки-то, когда помирал, тоже всё шкворчало в брюхе... — прислушиваясь к шуму в своём животе, задумчиво сказал вечером государь.

— Нетто правда?! — подивилась карлица, позванная рассказать сказку. — Сказывали-то, будто на молитве батюшка твой, Царствие ему Небесное, преставился...

— На молитве?

Задумался государь, пытаясь вспомнить. Вроде и не столько годов прошло, а будто в другой жизни было. Там, где святой Елеазар Анзерский у Бога его, Алексея Михайловича, вымаливал. Где святой Савва Сторожевский явился, чтобы от медведя Алексея Михайловича спасти. Там ввинчивались в глубину поднебесья византийские соколы... Там, опустив глаза в длинных ресницах, стояла перед Алексеем Михайловичем красавица Евфимия... Там город за городом брали его войска и не было конца победам!

Заплакал государь, опустив голову, смотрел на своё опухшее от жира, рыхлеющее тело. Жалко было себя. Державу тоже жалко было. Православных жаль...

— Ох-хо-хо! — загоревала карлица. — Кручиноват ты, свет-государь стал! Жонку тебе найти надо. Печаль развеять, свет ты наш!

По простоте ляпнула карлица.

Ощупывая руками рыхлеющее, заплывшее жиром тело, ничего не ответил государь. С печалью размышлял, что никогда так равнодушно не думал о делах государственных, никогда так равнодушно не мыслил о Церкви своей Православной. Тягучими были мысли. Неподвижно стояли в голове. Уже и не пугался им Алексей Михайлович, царь всея России...

Так и не дождалась ответа карлица. Сама сообразила. Побежала к царевнам — сёстрам государя. Зашептались старые девы. Загулял шепоток по царским теремам. Государя женить — дело хорошее. Девок везти надо. Выбрать государю всея России самую здоровую, самую пригожую...

Тогда на Руси царицею могла стать любая девушка. Если, конечно, красотой уродилась. Если здоровье доброе. Если разум имеет. Если счастье ей государевыми очами улыбнётся...

И везли, везли на смотр девушек. Из Владимира везли и из Рязани. Из Новгорода и из Костромы. Вначале близкие царю бояре девиц смотрели, потом самому царю показывали. Которой отдаст государь платочек с колечком, той и быть невестой царя.

Всем девицам, которые были в приезде для выбору, роспись делалась...

Иевлева дочь Голохвастова Оксинья...

Смирнова дочь Демского Марфа...

Васильева дочь Векентьева Каптелина, живёт у головы московских стрельцов у Ивана Жидовинова...

Анна Кобылина, живёт у головы московских стрельцов у Ивана Мещеринова...

Марфа Апрелева, живёт у головы московских стрельцов у Юрья Лутохина...

Львова дочь Ляпунова Овдотья...

Князя Григорьева дочь Долгорукого княжна Анна...

Печатника Алмаза Ивановича внуки Анна да Настасья...

Тимофеева дочь Дубровского Анна...

Княж Михайловы дочери Гагарина, княжна Анна, княжна Марфа...

Матвеева дочь Мусина-Пушкина Парасковья...

Андреева дочь Дашкова...

Соломонида Редрикова...

Алексеева дочь Еропкина Настасья...

Елизарьевы дочери Уварова Домна да Авдотья...

Истопничева Иванова дочь Протопопова Фёдора...

Романовы дочери Бунина Ольга да Авдотья...

Кириллова дочь Нарышкина Наталья...

Андреева дочь Незнанова Дарья...

Из Великого Новгорода Никитина дочь Овцына Анна...

Петрова дочь Полтева Дарья из Суздаля...

Васильева дочь Апраксина Марья с Костромы...