Замерз, как могильная плита, и дрожал мелкой дрожью марионетки в руках сумасшедшего кукольника.

Двадцать минут напрасно ожидал попутную машину. Движение в деревенском Уилтшире никогда не сравнится с движением на лондонском Пикадилли, даже в выходной день. За это время прошло только три автомобиля и один автобус, почти полные. А я ожидал грузовик с одним водителем.

Впрочем, неизвестно еще, как отнесется ко мне одинокий водитель.

Оборванная фигура, смакивающая на арестанта или беглеца из сумасшедшего дома, не может внушать доверия на пустынной дороге.

Тут показалась машина с двумя пассажирами, но я сразу разглядел полицейских в форме, даже раньше, чем определил марку большого черного, медленно двигавшегося «уолси». Машина затормозила, из нее вышел большой дородный сержант и участливо помог мне выбраться из кювета.

— Мистер Кэвел? — изумился он, разглядев меня. — Ну да, мистер Кэвел!

Я утвердительно кивнул.

— Благодарение богу. Полдюжины полицейских машин и бог знает сколько военных ищут вас эти два часа. — Он помог мне усесться на заднее сиденье.

— Теперь все в порядке, сэр.

— Да, теперь мне только и остается, что не беспокоиться, — ответил я, поудобнее устраиваясь на сиденье. — Такого удобного и мягкого сиденья никогда больше в жизни не встречу, сержант.

— Не переживайте, сэр, найдем еще машины с такими же сиденьями, весело ответил он, уселся рядом с констеблем-водителем и, едва тронулась машина, взялся за радиотелефон. — Ваша жена ждет вас в полицейском участке вместе с инспектором Вилли.

— Минуту, — остановил я его, — никакой суматохи относительно воскресшего Кэвела, сержант. Спокойно. Не хочу ехать туда, где меня узнают. Нужно такое местечко, где я мог бы остановиться незаметно.

— Не понимаю, — тихо сказал он, повернувшись ко мне и недоуменно уставившись в угол, куда забился я.

Мне хотелось сказать, что ничего не изменится от того, поймет ли он, но это было бы неблагодарно с моей стороны. Я сдержался и объяснил.

— Это очень важно, сержант. Во всяком случае, я так думаю. Знаете какое-нибудь убежище?

— Да, — заколебался он. — Это трудно, мистер Кэвел...

— Мой коттедж подойдет, сержант? — предложил водитель. — Вы же знаете, Джина уехала к матери. Мистер Кэвел может побыть там.

— Нужно тихое место с телефоном, близ Альфингема, — сказал я.

— Точно такое, как вы хотите, сэр.

— Отлично. Премного благодарен. Сержант, поговорите с инспектором по секрету. Попросите его приехать вместе с моей женой в этот коттедж. И побыстрее. Захватите и мистера Харденджера, старшего инспектора, если найдете. И еще. Есть ли у вас в альфингемской полиции надежный доктор?

Такой, что лишнего не болтает?

— Имеется. — Он вгляделся в меня. — Доктор... Я кивнул и распахнул куртку. Дождь в то утро промочил меня насквозь, и кровь окрасила всю мокрую рубашку на груди в ржавый цвет. Сержант мельком взглянул, повернулся к водителю и тихо сказал:

— Ну, давай, Ролли, мальчик. Ты ведь всегда хотел показать класс езды, сейчас можешь отличиться. Только убери руку с этой дурацкой сирены, — затем достал микрофон и стал тихо говорить, но торопливо и серьезно.

Через полчаса доктор оказал мне первую помощь, уложил в постель, а сержант доставил в коттедж Мэри и Харденджера. Прощаясь, доктор сказал побледневшей от переживаний Мэри, которая сидела у постели:

— Проверяйте дыхание, пульс, температуру каждый час. В случае каких-либо изменений или затрудненного дыхания, пожалуйста, сразу свяжитесь со мной. Номер моего телефона у вас есть. Далее, обязан предупредить вас и находящихся здесь джентльменов также, — он кивнул в сторону Харденджера и Вилли, — если мистер Кэвел встанет с постели в ближайшие трое суток, я не смогу считать себя ответственным за его здоровье.

Он подхватил чемоданчик и пошел. Едва доктор закрыл за собой дверь, я спустил ноги с кровати и стал натягивать рубашку. Ни Мэри, ни Харденджер ничего не сказали, но Вилли, видя, что они не собираются этого делать, произнес:

— Вы хотите себя убить, Кэвел? Слышали, что говорил доктор Айлтоу?

Почему вы не остановите его, старший инспектор?

— Он сумасшедший, — объяснил Харденджер, — замечаете, инспектор, что даже жена не пытается остановить его? В некоторых случаях бесполезно убеждать, напрасная трата времени. Один из таких случаев — требовать благоразумия от Кэвела. — Он посмотрел на меня. — Итак, вы вели себя чересчур умно, как одинокий волк? Видите, что из этого получилось?

Посмотрите, в каком вы состоянии. О господи! Когда вы, наконец, поймете, что мы добьемся успеха только совместной работой? К черту методы д'Артаньяна, Кэвел! Система, метод, привычные способы, кооперация — вот единственный путь раскрытия больших преступлений. Вы очень хорошо знаете это.

— Знаю, — согласился я. — Терпеливые опытные люди, работающие на совесть под опытным терпеливым руководством. Конечно, я с ними. Но только не в этом случае. Для терпеливого, кропотливого расследования у нас нет времени. Кропотливым нужно время, мы его не имеем. Вы распорядились поставить вооруженную охрану в доме моего заточения и направить экспертов для изучения отпечатков? Он кивнул.

— Расскажите, как все случилось. И давайте не терять времени на споры.

— Хорошо, расскажу, но сначала объясните, почему вы не ругаете меня за трату своего драгоценного полицейского времени на мои поиски? Почему на заставите меня лежать в постели? Волнуетесь, старший инспектор?

— В газетах уже напечатано о взломе с убийством, о краже дьявольского микроба, — спокойно сказал он. — Но это еще не все. Уже начинается паника.

Кричащие заголовки в каждой газете. — Он указал на кипу газет на полу. Хотите посмотреть?

— И терять еще больше времени? Догадываюсь, чего там понаписали. Но меня беспокоит другое.

— Конечно, Шеф спрашивал о вас по телефону полчаса назад. Еще шесть копий писем послано сегодня утром крупнейшим газетным объединениям на Флит-стрит. Этот тип пишет, что первое его предупреждение проигнорировали: не было сообщения по Би-би-си в девять утра в новостях, стены Мортона еще стоят и тому подобное в том же духе. Пишет также, что в ближайшие несколько часов он продемонстрирует следующее: а) что вирусы у него, б) он их использует.

— Газеты об этом напечатают?

— Напечатают. Редакторы собрались вместе и сделали запрос в особый отдел Скотланд-ярда. Помощник уполномоченного связался с министром внутренних дел, и, как полагаю, было собрано секретное совещание. Во всяком случае, правительство распорядилось не печатать, а Флит-стрит, по моим предположениям, посоветовал правительству заниматься своими делами и не вмешиваться в дела прессы, и прибавил также, что пресса должна информировать народ, а не наоборот, и что если нации угрожает опасность, то люди имеют право знать о ней. Представители печати также напомнили правительству, что если оно хоть чуточку ошибется, то к утру окажется несостоятельным. Сейчас на улицах должны уже появиться лондонские