Ее сердце ликовало, глаза горели, как звезды. Она не знала, как заговорить с лордом Милборном — не было слов, но Кэролайн была уверена, что он все понимает, и воспринимала его молчание как проявление сочувствия.

Они свернули в коридор, ведущий в покои леди Брекон когда за ними послышались шаги. Их догоняла Доркас, неуклюже, но стремительно бежавшая по коридору; фартук ее развевался, по лицу струились слезы. Не говоря ни слова, она обогнала Кэролайн и лорда Милборна и без стука ворвалась в комнату леди Брекон. Испугавшись, не повредилась ли она внезапно в рассудке, Кэролайн поспешила следом. Доркас с криком упала на колени возле постели госпожи:

— Миледи, он жив! Мистер Ройд… жив! О, миледи, миледи!

Леди Брекон внезапно поднялась, протягивая к Доркас руки, и тут же, повернувшись, увидела в дверях лорда Милборна. Мгновение, показавшееся всем бесконечным, она смотрела на него, не отрываясь; тишину в комнате нарушали только рыдания Доркас. Леди Брекон так побледнела, что Кэролайн встревожилась, не потеряет ли она сознания.

Выступив вперед, лорд Милборн взял ее за руки.

— Это я, Маргарет, — сказал он.

Леди Брекон вскрикнула. Никогда в жизни Кэролайн не слышала, чтобы в одном возгласе слилось столько чувства. В нем звучало столько восторга и радостного изумления, что слезы затуманили глаза Кэролайн.

Как сквозь туман она видела, как лорд Милборн поцеловал руки леди Брекон, а потом сжал их так, словно не собирался отпускать.

Леди Брекон не потеряла сознания. Напротив, она улыбалась, глаза ее блестели. В смущении, чувствуя себя лишней, Кэролайн хотела было удалиться, но, когда она уже подошла к двери, лорд Милборн ее остановил.

— Не покидайте нас, Кэролайн, — сказал он.

— Вы уже слышали так много, что должны услышать и конец истории. И Доркас тоже, — добавил он, глядя на женщину, утиравшую глаза кончиком передника.

— Фрэнсис, мой дорогой Фрэнсис, — тихо проговорила леди Брекон, — ты ли это?

— Да, любимая, это я. Если бы ты только знала, Маргарет, что я перенес за все эти годы, разыскивая тебя понапрасну! Я обыскал весь Йоркшир. Мне сказали, что твой отец умер, но никто не знал, где ты и жива ли вообще.

— Но что случилось с тобой, Фрэнсис? И что привело тебя сюда теперь?

— Это уже другая история, дорогая, — отвечал он, взглянув на Кэролайн. — Я расскажу тебе все в свое время. Достаточно только сказать, что судьба своими неисповедимыми путями вернула мне тебя и я могу наконец назвать тебя своей женой, а Вэйна — своим сыном.

Леди Брекон вздрогнула, и Кэролайн увидела, как ее пальцы сжали руку лорда Милборна. Она тихо спросила:

— Так, значит, ты знаешь?

— Да, любимая, знаю.

— И ты прощаешь меня? Я поступила так потому, что надеялась, так будет лучше для Вэйна. Я думала, что тебя нет в живых, и я не могла вынести мысли о том, что ему суждено жить в бедности и лишениях. Ты не сердишься?

Наклонившись, лорд Милборн поцеловал ее руку.

— Как я могу сердиться на тебя? Но теперь все уладится, это я тебе обещаю.

Леди Брекон вздохнула с облегчением.

— Вэйн узнает, что ты его отец. Этого я всегда желала, превыше всего на свете.

— Когда я искал тебя, я не знал о его существовании, — сказал лорд Милборн. — Как же я рад этому! То, что я потерял тебя, было уже достаточно тяжелым ударом.

— Но что же случилось с тобой, любимый? — снова спросила леди Брекон.

— Я никак не доберусь до сути, — улыбнулся лорд Милборн. — Слава богу, Маргарет, у нас с тобой еще будет время рассказать обо всем друг другу. Вкратце же история такова. После того, как вербовщики затащили меня на борт «Триумфа», как ты и слышала, нас атаковали французы. Мы храбро сражались, но их было вчетверо больше. Доркас сказала, что «Триумф» им захватить не удалось, так как другие британские суда пришли ему на помощь. Я этого не знал. Меня ранило в голову, и я упал в море. Я пришел в себя на плоту, где был еще один моряк, который меня и спас.

Я был тяжело ранен и ничего не помню, кроме изнуряющей жажды и усилий моего спутника удержать меня на месте. Два дня нас носило по волнам, пока нас не подобрали французские рыбаки. Они высадили нас на побережье Бретани и обращались с нами очень хорошо. Но я потерял память. Местный лекарь залечил мне рану на голове, но больше он ничем не мог мне помочь.

Я жил у рыбаков, больной, совершенно для них бесполезный, с полгода. То, что они не посадили меня в тюрьму и не выкинули в море, свидетельствует об их сердечной доброте. Затем по счастливой случайности я подружился с одним французом, образованным человеком, философом и литератором. Мы много беседовали с ним, и он вскоре догадался, что, несмотря на скромность моей одежды, я был не простого звания.

Он поселил меня в своем доме и пригласил из Парижа врача, который нашел мое состояние любопытным, но неизлечимым.

Мой друг возил меня и к другим врачам, но и те ничего не могли для меня сделать.

По-моему, только благодаря моему другу, который обеспечил мне отдых и занятия, подобающие моему подлинному положению, память ко мне вернулась. Перовое, что я вспомнил, — это твое лицо, Маргарет. Я ясно видел его перед собой, но прошло еще много времени, прежде чем я вспомнил, как тебя зовут и что ты моя жена. Потом, постепенно, все это пришло ко мне.

Меня охватило лихорадочное нетерпение, я рвался вернуться домой и найти тебя. Я с ужасом понял, что с момента нашей разлуки прошло три года.

Мой друг дал мне денег на дорогу и помог переправиться в Англию — это было нелегко, так как между нашими странами все еще шла война. Вернувшись, я узнал, что твой отец умер и ты исчезла. Старики, у которых ты жила близ Плимута, тоже умерли. Я чуть с ума не сошел, когда все мои попытки, отыскать тебе кончились неудачей.

Полтора года спустя мои обстоятельства изменились. Оба моих кузена погибли, сражаясь против Бонапарта, а мой дядя, граф Милбори, умер. К моему изумлению, я оказался единственным, наследником. Из бедняка, никому не нужного, кроме тебя, моя дорогая, я превратился в богача и обладателя старого и славного титула. Ты можешь себе Представить, как мне не хватало тебя?

— Мой бедный Фрэнсис! — заговорила леди Брекон. — Если бы ты только знал, как я страдала, как тосковала по тебе! После рождения моего третьего ребенка я уже не пыталась вернуться к жизни. Я хотела остаться одна со своими воспоминаниями о тебе. Мне казалось, то, что я сделала, было лучше для Вэйна. Отец оставил мне кое-какие деньги, но их было недостаточно, чтобы Вэйну жилось так, как я хотела. Я обманула лорда Брекона, и мое единственное оправдание только в том, что он был счастлив, считая Вэйна своим сыном.

— Тебе не в чем упрекать себя, Маргарет, мы поговорим об этом позже, а теперь, любимая, мне придется покинуть тебя.

— О нет, нет, Фрэнсис! — вскрикнула леди Брекон.