Ожидая неизбежной встречи с самолетами-разведчиками, Кальтер, однако, так и не увидел за двенадцать часов ни одного из них. Что, впрочем, ни о чем не говорило, поскольку его могли отыскать и через спутник.

Он как мог усложнил врагу и эту задачу, утопив в океане навигационный компьютерный блок и бортовую рацию. Их отсутствие сделало катер невидимым для сканеров электронной разведки. И без них умеющий пользоваться обычными картами и компасом Кальтер тоже мог легко обойтись. Отныне спутник мог засечь беглеца лишь с помощью средств видеонаблюдения. Этот метод также был эффективен, но более трудоемок. В межостровном пространстве Французской Полинезии кишело множество мелких судов, и врагам Кальтера придется повозиться, чтобы отыскать среди них нужное. Что опять-таки даст ему лишнюю прибавку к форе.

Сто километров… В переводе на морские мили это число получалось значительно меньше. Вот только если бы сей факт хоть как-то сокращал реальное расстояние до Хива-Оа!

Риск быть обнаруженным возрастал чуть ли не с каждой минутой, и Кальтер переоделся в гидрокостюм, аварийный комплект которых также имелся на катере. Хорошо, что время было за полночь, и потому, если на горизонте появятся армейские вертолеты, беглец успеет под покровом темноты незаметно спрыгнуть на ходу за борт. Риск был минимален. В отличие от акватории лежащего на отшибе Татакото, окрестности туристического центра Хива-Оа были достаточно оживленными. В течение следующих суток кто-нибудь обязательно подберет несчастного калеку и доставит его на берег. А уж выдать себя за угодившего в беду туриста ему не составит большого труда.

Небо было безоблачным, и отражающаяся в воде полная луна позволяла обозревать океан до самого горизонта. Уже скоро Кальтер рассчитывал увидеть на севере вершины вулканов Хива-Оа, однако вместо этого увидел нечто другое. И это нечто вызвало в нем весьма противоречивые чувства.

Сначала ему и впрямь показалось, что вдали над морем начинает выступать горный хребет. Но чем ближе Куприянов подплывал, тем отчетливее понимал, что зрение его обмануло. Это были вовсе не вершины далеких гор. И не фронт ползущих по небу облаков, как подумал он чуть погодя. Для облаков эта клубящаяся белесая масса двигалась слишком низко — аккурат над самой водой. И тогда беглец понял, что плывет навстречу плотному облаку тумана, непонятно откуда взявшемуся здесь в эту жаркую безветренную ночь.

В противоположной стороне, на юге, мерцали огни, очень похожие на лучи обшаривающих океан поисковых прожекторов. Конечно, прожектора могли быть установлены на чем угодно, необязательно на преследующих Кальтера вертолетах. Но он предпочитал готовиться к худшему — привычка, которая, подобно инстинкту самосохранения, тоже не раз спасала ему жизнь.

Однако возникший у него на пути туман вселил в него уверенность, что ему не придется прыгать за борт и пускаться по морю вплавь, надеясь быть подобранным рыбацкой лодкой или туристическим катером. В густой как молоко туманной пелене враги не разглядят беглеца ни с воздуха, ни с моря. В то время как он, двигаясь осторожно и не меняя курс, достигнет южного берега Хива-Оа к рассвету. А утром, когда туман рассеется, никого на этом катере уже не будет. Ну а чтобы отыскать Кальтера на острове площадью триста с лишним квадратных километров, одной лишь пары вертолетов врагам уже не хватит.

И все бы ничего, да только по мере приближения к туману Кальтер вдруг ощутил странное жжение в пояснице. Причина которого, впрочем, выяснилась очень быстро. Ни с того ни с сего вновь дал о себе знать пакаль, с которым в последние двенадцать часов не возникало никаких проблем. Переодевшись, Куприянов переложил его в подсумок на специальном поясе, прилагавшемся к гидрокостюму. И вот теперь артефакт вдруг нагрелся до такой температуры, что стал причинять своему хозяину неудобство.

К счастью, он не прожег в подсумке дыру и не мог вызвать на лодке пожар. Вынимая его, Кальтер прикинул, что он был не горячее кружки с кипятком. Гораздо любопытнее оказалось другое: и линии рисунка на артефакте, и абстрактные линии на его обратной стороне горели зловещим багровым светом. Так, словно сердцевина пакаля расплавилась докрасна и теперь просвечивала через все его углубления.

Положив его на металлический столик, Куприянов осторожно дотрагивался до него в течение нескольких минут. После чего удостоверился, что температура «молота» больше не повышается. Падающие на него брызги быстро испарялись, но не шипели. Это обнадеживало — Кальтеру не хотелось, чтобы пакаль расплавил катерную обшивку. Но сама по себе его странная метаморфоза сильно настораживала, даже пугала.

Прежде Кальтер не наблюдал за пакалями ничего подобного. Поэтому и не мог утверждать, случилась ли эта перемена к лучшему или к худшему. Чего нельзя было сказать об обстановке на юге. Больше не возникало сомнений, что тамошние блики света есть не что иное, как рыскающие по волнам вертолетные прожектора. Вертолеты двигались с катером одним и тем же курсом — их пилоты явно знали, где находится цель их поиска и куда она направляется. Еще примерно четверть часа, и они настигнут беглеца, пусть даже он, соблюдая конспирацию, не включал бортовые огни.

А что же туман? Разумеется, он также приближался и теперь стоял на пути Кальтера плотной непроницаемой стеной. Определить в темноте точное расстояние до нее не удавалось, но, кажется, Куприянов должен был нырнуть в туман раньше, чем его обнаружат враги.

Странный он все-таки, этот туман. И светящийся во мраке пакаль тоже ведет себя странно. Могут ли эти два явления быть связаны между собой? Вполне вероятно. Может ли Кальтер не соваться в облако, а попробовать его обогнуть? Вряд ли. Оно было слишком огромным и протянулось с запада на восток через весь горизонт. А ведь у вертолетчиков кроме прожекторов наверняка есть приборы ночного видения. Так что петлять от них в темноте бессмысленно, да и горючего на лишние маневры не хватит. Зато под холодной пеленой тумана катер легко укроется и от прожекторов, и от сканеров. И сможет, не меняя курса, достичь берега самым быстрым и коротким маршрутом.

Ну а пакаль… Что ж, в любом случае, его загадочные сигналы обретут для Кальтера смысл, когда он самолично увидит причину, заставившую «молот» светиться. Не исключено, что на Хива-Оа тоже открылся черный разлом, и беглец уже пересек границу его аномальной зоны. Жаль, не осталось средств связи, чтобы в этом удостовериться. А в тумане, который хоть и выглядел зловеще, ничего сверхъестественного могло и не быть. Он мог оказаться всего лишь следствием разразившегося на острове катаклизма. Так же как тучи песка, что кружили над Дубаем, были лишь следствием бушующей там аномальной бури, а не причиной тамошних бед.

Кальтер обернулся на уже различимые в лунном свете вертолеты. С ними хотя бы все ясно, и вряд ли они чем-то его удивят. Зато в тумане беглеца могло ожидать все что угодно, вплоть до самого невероятного. Но он все равно не отклонился от прямого курса. И нырнул в туман за минуту до того, как лучи прожекторов выхватили бы из темноты его катер.

Нырнул и поплыл дальше, хотя теперь едва различал в туманной мгле даже нос катера. Лишь подсветка приборов да багровое свечение пакаля продолжали служить Кальтеру ориентирами в окружающем пространстве. Пространстве, которое еще минуту назад было для него величиной с целый океан и вдруг за считаные секунды сжалось до размеров тесной рубки.