И вот уже год мы встречаемся – то с насосом, то без него. А иногда, если давно не виделись, я ночью просто вспомню, как он вибрировал – и сама удовлетворяюсь, даже не прикасаясь к себе. Наверно, опять замуж выйду, чтобы почаще все это бывало, а то как-то пусто стало одной спать».

«Я живу в Москве, хотя сам из Орла. Так до конца и не стал москвичом, хотя живу здесь уже более 30 лет. А теперь, когда переселился из центра в Жулебино, вообще стало как-то невмоготу. Жена умерла 6 лет назад, а мне в мои «за 60» найти женщину очень непросто. Да и не умею я с ними заигрывать. Так бобылем и коротаю дни. Хотя порой очень даже ничего себя чувствую.

Вот прихватил меня радикулит, я скрючился, вызвал врача, пришла молоденькая девчонка, прописала уколы и убежала. И стала ходить сестра – лет под 50, большая, основательная. Придет, уколет, прижмет ваткой покрепче, постоит полминуты. Говорит, что это чтобы лучше рассасывалось. А у меня странное дело – как прижмет, так член расти начинает. Я его осаживаю мысленно, а он все растет. Я даже не могу встать потом нормально, потому что сразу все видно будет. Так на полусогнутых и вскакиваю, когда сестра уже к двери идет.

А на четвертый день она так без затей руку просунула и говорит: «Ага, подрос маленько!». Я просто обалдел, даже отбросить руку не мог. А она тискать стала, задышала, а там уже и моя рука полезла куда надо, словом, что-то пошло. Да только я неловко повернулся – и прострел в поясницу! Я обмяк, а сестра меня на спину завалила, гляжу – а все стоит, родной. И тут началось, словно в бурю попал.

Обрисовывать не буду, не то воспитание, но я просто удивлялся и на себя – как молодой, и на нее – такая возбужденная. А уж как двигалась, как летала и надо мной, и подо мной, словно в ней не 80 кг, а 45. Причем, я уже и забыл про радикулит, она меня как-то так двигала, что мне и напрягаться не приходилось. И я, хоть и захвачен был всем этим делом, но не переставал удивляться, какая она страстная и подвижная, хотя и большая. Я со своей женой привык, что раз большая, значит, толстая и ленивая, а тут – как сексуальный метеор. И все обо мне заботится – и так потрет, и эдак положит, чтобы удобнее было. Потом все-таки стал я уставать, а она вся исстоналась и искричалась, словно под пыткой.

Ну, потом мы поговорили, так мирно и тихо, и стала она ко мне уже на других правах ходить. А потом и вовсе перебралась жить. Правда, спим мы с ней на полу, потому что у нее тоже радикулит бывает, а от секса она отказываться не хочет ни на день. Хоть потрогаться, но желает обязательно.

А по выходным мы один день посвящаем сексу – почти весь день делаем то то, то это, а к вечеру так навозбуждаемся, что и взгляда моего бывает достаточно, чтобы моя родненькая опять застонала. А потом и у меня удовлетворение наступает от ее забот.

Вот так и живем – на работе думаем о доме да о сексе. Я таким и в молодости не был – всегда что-то ограничивало. А сейчас одно ограничение – сил не так много, как в молодости. А все остальное или мне позволено или у меня просится. А наше Жулебино мы неприлично переделали, потому что оно у нас теперь именно с сексом связано».

«Когда я попал в аварию, то, помню, последняя мысль была – только бы не выжить! Потому что насмотрелся на соседа, которого из его «Волги» вынули, еще когда я пацаном был. Сосед всю жизнь потом на тележке ездил, поскольку машина ему больше не была положена. А как его жена била! А что с ним во дворе детишки вытворяли… Словом, что угодно, только не это.

Я, очнувшись в палате, был разочарован тем, что остался жив. Правда, чувствую, ноги двигаются, руки шевелятся – значит, все хорошо, просто сознание потерял…

Но тут доктор пришел и все поставил на свои места. Я сначала не поверил, но проверить-то ничего не стоило – рукой ткнул, а члена НЕТ! Говорят, только то меня и спасло, что я этим местом зацепился, а то бы просто под свою машину попал – и все. А по мне, так лучше бы – все, а то молодой, а хуже старика.

Пришить протез мне советовали, но я не хотел – поговорил с теми, у кого есть, они рассказали, что кроме морального удовлетворения, больше никакого не испытывают. Вот так и ушел из больницы: внизу только дырочка, да остатки мошонки, что собрать сумели.

Конечно, с девушкой рассорился, вернее, просто от нее избавился – не хотел жалости. Полгода был вообще в депрессии, потом в работу втянулся – я директор по развитию в рекламном агентстве.

Потом еще полгода прошло, я никому ничего не говорил, но такой слушок прошел, что я чуть ли не гомик, потому что девушек нет. Так я пару раз вызвал соответствующих девиц, которым все равно, за что деньги платят. Я с ними пройдусь перед нашими, потом в ресторан, потом ко мне – и спать… Такая гадость, а надо.

Во второй раз приехала девица молоденькая, которую где угодно можно представить, только не в борделе. Мы с ней поели, поболтали, потом я ее спать уложил, а сам пошел на кухню, пить. А что еще делать? Тут она приходит, опять стали болтать, она все норовит отработать гонорар, а я ее отпихиваю. Потом объяснил, что болен, а она не забеспокоилась.

Я подумал, что нужно ее отвлечь и стал массировать, гладить, ласкать. Тут она так разомлела, что я возбудился, как раньше. А нечем!.. Потом она кончила, а мне так томно стало, словно это я кончил. Я и засек это ощущение.

Потом мы с ней стали встречаться уже не напоказ, и каждый раз все то же: я ее довожу, а кончаем вместе. Потом стали вместе жить, а полгода как поженились. Мне друзья говорят, что она воспользовалась моей сексуальностью, а сами не знают, что у нас происходит, и вообще – что со мной. Так что я не обращаю внимания.

И, вы знаете, – я счастлив! Странно, но жену совсем не ревную к тому, чем она 2 года занималась. Наверно, потому, что то, что мы с ней делаем, у нее никогда раньше не было. Так что теперь вопрос только о детях, но я это уже разведываю…»

«Я – старая карга. Хотя мне всего 51, я часто слышу эту кличку от своих студентов в коридоре. Конечно, если они меня не видят. Но я не обижаюсь, а просто запоминаю, кто что сказал. А уж потом мы повстречаемся на зачете, экзамене…

Особенно я не переношу, когда смеются над моим башмачком. У меня из-за последствий полиомиелита укорочена левая нога – вот и ношу ортопедическую обувь. Но все равно кульгаю по коридорам, как пьяный матрос в качку.

Институт – мой дом, потому что настоящего дома нет. Живу одна, хозяйствовать не люблю, за модой не гонюсь. Засиживаюсь на отработках, приезжаю домой – в ванну и спать.

Вот так я пришла однажды домой, а дверь открыта. Я подумала, что ЖЭК вскрыл – небось ванна засорилась и залила соседей. И вошла. И как получила по голове – так и упала.

Тут свет зажегся, смутно вижу – какой-то парень мечется по коридору, то в комнату, то на кухню, все что-то хватает, кидает, а уж матерится! Понятно, ворюга. Я его стала за ноги хватать, а он почувствовал, что вырваться не может, и стал меня с размаху бить по ноге. Как футболист прямо! Да только стучал он все время по ортопедическому башмаку, а у того пятка такая, что за сто лет не сносить. Словом, я его завалила в конце концов.