У Бачурина еще холщевая сумка через плечо висела с накатанным на нее портретом Бабы-Сатьи. С военной формой совершенно не сочеталась, но так больше шансов, что никто в ней разобранного ружья не заметит.

В общем, начальный этап операции прошел по плану и без эксцессов. Стрелок успешно добрался и расположился в беседке, остальные переждали необходимое время в храме медитаций, где было мало народа, зато был кондиционер. Единственную неприятность доставляло само пение гуру. Если не монтаж, то легкие у него гигантские. Тянуть без перерыва звук (нечто среднее между мычанием и гудением носом) на одной ноте по пять минут, это вызывает уважение. А у прапорщика еще и зуб заныл, так как запись была качественной, со всеми обертонами.

- Зачем он так гудит? - Шепотом поинтересовался один из бойцов.

- Со Светом сливается, трансформатор изображает, - недовольно пробурчал Фролов: - Ладно, пошли уже!

Все вышли наружу, после чего Антипов вернулся на водительское кресло машины, а остальные как бы замешкались, на самом деле, ожидая выстрела Бачурина. Хлопок от выстрела дротиком-шприцем достаточно тих, если не вслушиваться специально, можно и не заметить. Погранцы, понятно, вслушивались все, включая лейтенанта.

А вот дальше все пошло в разнос. Бачурин с первого раза, видимо, не попал и стал стрелять повторно. И это - лучший снайпер службы! На первый взгляд, первый тихий выстрел особого внимания не привлек, но тут вдруг всех, включая группу захвата, буквально "пробило" осознанием, что на гуру кто-то нападает.

- Какой му..., - начал было прапорщик, и тут до него дошло, что под "нападающими" имеют в виду их: - Все к машине! Срочно!

И тут из беседки над резиденцией гуру тихо хлопнул второй выстрел, который уже услышали и заметили его источник, кажется, все. Что тут началось...

Желание идти хватать мага у прапорщика с командой не возникло. Может, под шумок, это и удалось бы сделать, но как его потом назад тащить? В ворота ашрама валит сплошным потоком разъяренная толпа, и конца и края ей не видно. Нет там выхода, только вход. В доме мага попробовать отсидеться? Нет, уже и туда не добежать.

- Назад! В храм! - Сориентировался Фролов. Влетел внутрь и с шумом грохнулся на колени перед одним из многочисленных портретов Бабы-Сатьи, которыми тут были украшены все стены. Может, пронесет?

Если пронесло, то ненадолго. Толпа ломанула мимо храма медитаций и резиденции дома Бабы-Сатьи к горе, к беседке. Беспорядочной плотной массой, которой плевать на все, такую пулеметом не остановишь, не то, что табельным ПММ с его двенадцатью патронами.

- Бачурину уже не помочь, - констатировал очевидное Фролов: - в ворота лучше не соваться. Попробуем через забор правее, за кустами.

Стараясь не обращать внимание на выстрелы и вопли со стороны горы, пограничники, пригибаясь и прикрываясь редкими деревьями, долетели до ограды и единым махом ее форсировали. К сожалению, возбужденного и бестолково мечущегося народа на площади перед огороженной территорией ашрама хватало, и их появление не осталось незамеченным. Правда, наиболее активные было внутри, так что шанс прорваться был. Только куда? Машины с Антиповым на стоянке не было.

- Хватаем любую! - все-таки прапорщик был достаточно опытен и голову ни при каких обстоятельствах не терял.

Увидев, что в каком-то довольно большом джипе индийского производства кто-то сидит, Фролов рванул к нему. Бойцы за ним. Открыть дверцу и выкинуть шофера - дело одной секунды. Сесть внутрь - еще одной. Толпа, тем временем, из замешательства вышла и вопя что-то агрессивное, кинулась к ним.

Проклятье! В замке зажигания нет ключа. Где?! Неужели шофер успел вытащить?!

Матерясь сквозь зубы прапорщик выдрал из замка зажигания проводки. Не паниковать! Тут все просто, как в советских машинах. Эти два соединить, эти два на секунду закоротить, запуская стартер.

Машина заревела, но никак не желала заводиться. Ну же, ну! Толпа уже беснуется вокруг, по машине стучат, ее хватают. Вырываться на стартере?

Тут их буквально подняли в воздух вместе с машиной и понесли к обрыву.

- Стреляйте!

Но было поздно. Машину перевернули на бок. Еще толчок, и она вместе с символическим ограждением срывается вниз.

Как машина падала, Антипов не видел. Он в это время, сломя голову, несся вниз по серпантину. Не останавливаясь на разъездах, а, временами, реально зависая двумя колесами за пределами полотна. Но - съехал. И теперь смотрел на останки упавшей сверху машины метрах в двухстах от дороги на Ути. От удара даже машина развалилась. Сломанными куклами вывалились несколько тел в камуфляже. Наверное, окровавленных, но отсюда плохо видно.

Чувствуя себя крайне мерзко, лейтенант поехал дальше. Помощи он оказать не сможет, и, почти наверняка, живых там нет. Невозможно выжить при таком падении. А вот показывать разъяренным фанатикам, что кто-то, из якобы покушавшихся на их гуру, ушел живым и целым, чревато. Если сверху не подстрелят, могут и погоню организовать.

Особенно мучил вопрос, мог ли он дождаться бойцов, которые каким-то чудом все-таки прорвались на автостоянку и даже машину захватить успели? Он же ждал, как казалось, до последнего. Пока кто-то не вспомнил об их подозрительной группе и машине на стоянке. Так что стартовал он только тогда, когда увидел приближающуюся толпу. Не играть же ему в кошки-мышки с ними, в самом деле?

Но, погано получилось. Хуже не придумаешь. Задание провалено, бойцы погибли. Как ему теперь в Новороссийск возвращаться? Хоть прямо к Егорову поезжай, пока самого туда же не сослали. Может, командир хоть что-то придумает?

Шум и крики на территории за ручьем продолжались еще долго. Даже обезьяны мои забеспокоились, выбегали к мостику, что-то смотрели, иногда забавно подпрыгивали, видимо, пытаясь увидеть дальше. Но на другую сторону не шли. И правильно. Без них разберутся.

Стрелять в меня больше не пытались, но, подобрав оба прилетевших шприца, и сам в дом ушел. Зачем из себя мишень изображать? Уселся в первой же комнате за входной дверью, откуда из окна хорошо просматривались ворота на участок и вся прилегающая стена. На всякий случай выложил рядом весь свой арсенал, который у меня состоит теперь только из маленького револьвера, ижевской двустволки и пулемета. Последний поставил на стол, не лучшая позиция, но, все равно, пулемет - это серьезно.

К счастью, никто меня штурмовать не полез. Только вечером явился какой-то мальчик от Бабы-Сатьи и очень серьезным голосом передал послание от своего гуру:

- Учитель велел передать, что вы ему теперь сильно должны.

- Сильно? Странная характеристика. Впрочем, долг я признаю. Что я могу сделать для Бабы?

- Он скажет, когда услуга понадобится.

На сем мальчик (юноша?) гордо удалился. А отшельник-то хорош. Желание я ему задолжал? Любое? Впрочем, и так все понятно. Потребует кого-нибудь вылечить или омолодить, когда я буду на это способен. Самому-то ему не горит, еще не стар. Ладно, там видно будет. Если задержусь здесь достаточно долго, все равно, придется с его пожеланиями считаться. Но работать на него от зари до зари я не буду. Обломится.