— Нет, не болит, — отозвался он не сразу. — Отойди чуть-чуть в сторону, пожалуйста, я хочу видеть огонь.

Она отошла от камина, села на ковер рядом с кроватью и обняла колени. Пламя еле слышно потрескивало, что-то шептало, медленно обращая в пепел чужестранные веточки, принесенные когда-то приливом. На ковре валялась большая раковина, прихотливо изогнутая, коричневая снаружи и сливочно-розовая изнутри. Нета взяла ее, поднесла к уху и немного послушала песни моря, шорох волн по песку, отдаленный шепот и смех русалок.

— Знаешь, — сказала она задумчиво, — огонь и вода очень похожи. Внешне. Но, наверное, и внутренне тоже.

Тритон не ответил, он смотрел в огонь.

— Нета, ты тут?.. Я так и знала. — Мэгги, румяная и растрепанная, заглянула в дверь. — Рут с Ченом поесть приготовили. Этот Марк такой молодец, он четыре раза в трюм плавал, принес и солонину, и сухари, и муку, и рис, и даже изюм, Нета!.. И Чен состряпал какую-то безумную вкуснятину, даже здесь слышно, как пахнет… — Она потянула носом воздух и зажмурилась от удовольствия. — А Рут сварила сладкое питье из яблок и изюма. Пойдем, Нета, в трапезную, надо поесть, а Тошке я сюда принесу.

— Я сама принесу.

Нета поднялась и пошла к двери.

В просторной трапезной в нижнем ярусе замка пахло так, что кружилась голова. Отродья расселись вдоль длинного стола, принюхиваясь и глотая слюнки. Рут и Лина сновали туда-сюда, расставляя тарелки и кубки, раскладывая серебро. Вдоль стола шел Чен, с довольной усмешкой наливая в каждый кубок напиток из дымящегося бронзового кувшина. Запах яблок плыл над столом. Лица розовели. Пальцы нетерпеливо постукивали по каменной столешнице.

— Умираю с голоду, — громко сказал Огневец. — Скорей же, девчонки, сил уже нет ждать!..

— Нета, иди сюда, садись, — Жюли подвинулась на широкой каменной скамье, застланной вишневым алгерским ковром.

— Я потом. Мне надо Тошку покормить. А где Кей?

— Заперся в спальне: у него приступ мизантропии, — Огневец отправил в рот первую ложку ароматного месива из риса, солонины и каких-то трав и застонал от наслаждения. — Это божественно!.. Кто готовил? Женюсь немедленно.

— Готовил Чен, — засмеялась Рут. — Но мы с Линой помогали. Выбирай, на ком из нас троих ты хочешь жениться.

— Вообще-то, я хочу жениться на Лю, — поделился Огневец, облизывая ложку. — Но при условии, что вы научите ее, как варить вот эту вкуснотищу.

Рут поставила перед Птичьим Пастухом миску, наполненную рисом с изюмом.

— Вот, я тебе отдельно сварила. Чтобы без солонины.

— Это что за новости? — спросил Чен, нахмурясь. — Воин должен хорошо есть.

— Он не ест мяса, — объяснила Мэгги с улыбкой и подула в свой кубок, чтобы немного остудить горячий напиток. — И я теперь тоже не ем!

— Кто там не ест мяса? Давайте сюда!..

— А можно мне еще капельку?..

Нета подошла к Целительнице, хлопотавшей у огромного очага.

— Лина, я пойду отнесу Тритону поесть, а ты попроси кого-нибудь, чтобы уговорили Кея спуститься. Он же с голоду умрет.

— Постучи к нему сама, — посоветовала Лина, щедро накладывая на тарелку рис. — Ты ведь наверх идешь.

— Он на меня злится, — Нета вздохнула.

— Ну и пусть тогда сидит голодный, — отрезала Целительница. — Раз ему так нравится капризничать.

— Все-таки, голодная смерть слишком жестокий способ наказания за капризы, — не согласилась Нета. — Ладно, я постучу к нему. Только сначала накормлю Тритона.

Она забрала тарелку и кубок с питьем и пошла наверх, в спальни. Просторный пассаж, по обе стороны которого располагались двери спален, освещался изящными лампами, свет которых многократно отражался в тусклой поверхности зеркал, развешаных в простенках. Ее шаги гулко отдавались под сводами замка, и на мгновение Нете стало не по себе. Как будто множество ее отражений шли с нею вместе, чуть отставая и чуть опережая, но повторяя каждый ее шаг в зеркалах.

Тритон все так же смотрел в огонь. Нета боялась, что он откажется от еды, но он, кажется, даже не обратил внимания на то, что она его кормит — машинально глотал пищу, как птенец, но думал при этом о чем-то своем.

— Вкусно? — не выдержала Нета.

— Что?.. А, да. Спасибо.

В конце концов, она молча напоила его, забрала пустую посуду и ушла — а он, кажется, даже не заметил этого.

Нахмурившись, Нета шла по коридору. Спальня Кея находилась в дальнем конце — она безошибочно чуяла островное отродье по следам обиды и боли, разлитым в воздухе.

Остановившись перед дверью, Нета нерешительно постояла несколько секунд, потом прикусила губу и постучала.

Никакого ответа.

— Кей?.. — она постучала еще раз, погромче.

— Издеваться явились? Убирайтесь, у меня голова болит.

— Голова у вас болит от голода, — Нета скорчила сама себе ужасную рожу в зеркало. Отражение выразительно закатило глаза и развело руками. — Слышите, Кей?.. Вам нужно восстановить силы. Вы же чуть не погибли. Ну, не сердитесь на меня. Подумайте, кому будет хуже, если…

Она покосилась на зеркало. Отражение делало реверансы и кланялось. Нета погрозила ему пальцем и спросила:

— Вы слышите, Кей? Не упрямьтесь. Предупреждаю: я собираюсь к вам войти.

— Только попробуйте! — глухо отозвался островитянин — похоже, он лежал, уткнувшись лицом в подушку.

Отражение в преувеличенном испуге метнулось за раму и спряталось. Нета хмыкнула, поставила посуду на пол, поправила платье и решительно толкнула дверь.

Кей действительно лежал лицом в подушку, очень маленький и жалкий на большой кровати. Нета подошла поближе и миролюбиво сказала:

— Ну, что вы так расстроились? Ведь все хорошо.

Островитянин дернул плечом, но не поднял головы.

— Кей… — Нета острожно присела на краешек кровати. Он тут же вскочил и забился в угол, яростно сверкнув на нее злыми синими глазами. — Ну, перестаньте. Я не собираюсь к вам прикасаться. Я просто хочу, чтобы вы поели — вы ведь правда в этом нуждаетесь. Вон какой бледный…

— Уходите, — процедил Кей, исподлобья следя за каждым ее движением. — У вас тут полно отродий, о которых вы можете безнаказанно заботиться. А я не из таких.

— Конечно, вы из других, — согласилась Нета. — У нас в стае таких, как вы, днем с огнем не сыщешь.

— Каких это таких? — подозрительно спросил островитянин, натягивая плед до подбородка.

— Таких испорченных, невоспитанных и капризных, — объяснила Нета и встала. — Можете тут сидеть хоть до следующего Провала. А лично я проголодалась до смерти.

— Я тоже, — тихо признался Кей. Он сидел в углу, утратив все свое нахальство, и вздыхал, точно обиженный ребенок. Нете стало его жаль. Она вдруг увидела, что он совсем еще мальчишка — чуть старше Марка.