2. Для подавления осажденных городов и при других формах позиционной войны Подавление осаждающей армией города-крепости, когда ставится задача скорее пройти мимо этого города, не захватывая его. Но в упомянутых условиях обе стороны могут эффективно использовать бактериологические средства поражения. Войска, находящиеся в городе, чтобы сломить осаду, могут принимать подобные же меры с аналогичными предосторожностями. Здесь, опять-таки при наличии благоприятных климатических условий, могут быть использованы некоторые из менее ретроактивных средств, как, например, ботулинический токсин, возбудители бруцеллеза, туляремии, лептоспироза и болезней, передаваемых клещами. В умеренной зоне в конце лета или осенью Розбери и Кабат предлагали использовать возбудитель лихорадки денге, распространяемый комарами.

3. Для дезорганизации промышленных районов в тылу противника. Подобного рода задача также, по их мнению, может быть решена средствами бактериологической войны. Особые условия, возможно, не допустят использования при этом средств, обладающих сильным ретроактивным действием, таких, например, как возбудитель чумы. Однако другие возбудители, передаваемые по воздуху, вследствие большой скученности людей в закрытых помещениях и вследствие того, что эти районы обычно находятся в умеренном или холодном климате, могут быть весьма успешно применены с этой целью. Ботулиническим токсином могут быть отравлены водохранилища, питающие водой эти районы.

4. Для поражения армейских лагерей и центров войсковой подготовки. Эта задача подобна предыдущим, за исключением того, что плотность населения, по-видимому, здесь меньше, пребывание в закрытом помещении не так обязательно, а климатические условия более разнообразны. Использованные при таких обстоятельствах возбудители, обладающие большой заразительностью и передаваемые по воздуху, будут направлены, в частности, на бараки и применены, по-видимому, в ночное время. Если имеются бассейны для купанья или пруды, то Розбери и Кабат рекомендовали для заражения воды использование лептоспир и ботулинические токсины.

5. Для применения политики «выжженной земли» при стратегических отступлениях. Для этих целей, по их мнению, требуется возбудитель, обладающий слабой тенденцией к распространению, а также не обладающий большой ретроактивностью, что является весьма важным условием благополучия войск в том случае, если противник, пройдя через зараженный район, войдет в соприкосновение с сопротивляющимися ему силами. Возбудители сибирской язвы, бруцеллеза и туляремии, а также возбудители инфекционных болезней, которые передаются клещами, и, возможно, возбудители, заражающие воду, при соответствующих условиях могут быть с успехом использованы для решения этих задач.

6. Для истребления сельскохозяйственных животных и растений. Бактериологические атаки, направленные на животных и растения, употребляемые человеком в пищу, а также на технические культуры, могут вызвать голод среди населения, и противнику придется капитулировать. В дополнение к возбудителям, считающимся специфическими с точки зрения поражения только животных, некоторые патогенные микроорганизмы, предназначаемые для поражения человека, могут воздействовать и на животных (возбудители бруцеллеза, сибирской язвы, сапа).

В целом же представления Розбери и Кабата о ведении бактериологической войны (как, впрочем, и других ученых того времени: см. разд. 1.7 и 1.8) основывались на распространении «контагия». Человек контактирует с микроорганизмом, искусственно введенным в окружающую его среду. Микроорганизм вызывает болезнь, и заболевший становится источником инфекции для другого человека, так формируется искусственная эпидемическая цепочка, позволяющая решать боевую задачу, возможно, за более длительный период времени, чем при применении обычного оружия или даже химического, но без особых затрат и усилий. Интересны и их рекомендации по отбору более вирулентных и устойчивых по отношению к лекарствам и дезинфицирующим средствам штаммов возбудителей инфекционных болезней. При столь оптимистических взглядах на возможность биологической войны, дело все же осталось за малым, необходимо было создать само БО. Но микроорганизмов, опасных для человека, домашних животных и сельскохозяйственных растений, сотни. Способы же их распространения в среде, окружающей человека, столь разнообразны, что надо было выбрать то оптимальное, на чем можно было бы и остановиться, а для этого исследования надо было ввести в какие-то рамки — так стали появляться различные программы по созданию БО.

Начало программы по созданию БО в США. В открытой литературе еще не публиковалось детального обзора работ, выполненных в США в годы Второй мировой войны по программе создания БО. Однако благодаря разумной политике в области засекречивания информации, ключевые моменты выполнения этой программы в самом общем виде попали на страницы научных журналов и в открытые официальные документы (см. Report from the United States of America…, 1992).

F. Sidell et al. (1997) относят начало работ в США по созданию БО на 1918 г., когда стало ясно, что Германия имеет свою военно- биологическую программу (см. разд. 1.7). В качестве ответной меры на применение ОВ Германией предполагалось применение рицина — растительного токсина, получаемого из касторовых бобов (см. разд. 3.11). Летальная доза неочищенного рицина, введенного животному парэнтерально, на несколько порядков ниже, чем у синильной кислоты или иприта при том же способе введения. На первый взгляд это давало рицину преимущество перед германским ОВ того времени, однако американской армии применить рицин во время Первой мировой войны не удалось. Химической службой военного ведомства было проведено исследование поражающих свойств рицина, примененного двумя способами:

1) шрапнельными пулями артиллерийских снарядов;

2) распылением в порошкообразном состоянии.

При первом способе применения было установлено, что, во-первых, препараты рицина, способные приклеиваться к шрапнельным пулям, могут быть приготовлены без особых затруднений; во-вторых, рицин не утрачивает своей активности в результате выстрела, не происходит быстрой его инактивации и при хранении таких боеприпасов. Однако исследователями не было получено доказательств того, что шрапнельные пули, покрытые рицином, наносят более тяжелые ранения, чем обычные. И без рицина, ранения, причиненные шрапнелью, обычно становились смертельными для людей (Hunt R., 1918).

При втором способе применения рицина исследователи столкнулись с тем, что распыленный в порошкообразном состоянии рицин не проникал в глубокие отделы респираторного тракта экспериментальных животных и не вызывал у них смертельных поражений (Hunt R, 1918). Почему это происходило, они разобрались только через 30 лет. К тому же рицин было трудно помучить в количествах, достаточных для проведения масштабных экспериментов. Исследования поражающих свойств рицина в 1918 г. зашли в тупик, но они не превращались после войны 1914-918 гг. что позволило США в годы Второй мировой войны изготовить 1,7 тонны этого токсина.

В начале 1920-х гг. от некоторых исследователей поступали предложения, чтобы химическая служба занялась исследованием поражающей способности патогенных бактерий. Однако возглавлявший тогда химическую службу генерал Амос Фрайс (Amos Fries) вполне обоснованно отклонял эти предложения, указывая на то, что БО больше является темой для разговоров в кабинетах, а не реальным боевым средством, так как нет эффективных способов применения бактерий на поле боя (Sidell F. et al., 1997). Эта точка зрения господствовала среди американских военных и политиков в 1930-е гг. В докладе, направленном в 1942 г. Т. Розбери и Э. Кабатом (1955), содержится много обзорного материала по опасности бактериологической войны, свидетельствующего об опасении авторов, что их «не поймут». Тем не менее анализ темпов внедрения некоторых технологий уже во время Второй мировой войны указывает на то, что отдельные направления, смежные с химическим оружием, все же развивались в США и до войны. Среди них те, которые имеют отношение к растительным и бактериальным токсинам.