– Внимание всем участникам переговоров! – прокричал на весь зал шеф секретной службы ООН. – Вам нужно немедленно пройти в укрытие! Здание подверглось атаке, и враг уже прорывается на первый этаж!

– Уводите ваших! – холодно бросила ему Артемида. – Миротворцы могут за себя постоять.

В наушнике у Джейкоба прозвучала боевая тревога, предписывающая всем сотрудникам занять свои посты и действовать в соответствии с сигналом «красный код». О том, где находится его позиция и какие инструкции следует выполнять по этому сигналу, Джейкоб понятия не имел, а «поинтересоваться» у кого-либо возможности отныне не представлялось – попытка проникновения в мозг любого землекопа немедленно определила бы Главу Совета как враждебного чужака.

Прочные, в два пальца толщиной, стекла вышибать гравиударом было опасно, поскольку существовала вероятность поранить кого-нибудь из охраны острыми, как лезвие гильотины, осколками – охранников по ту сторону успело набежать предостаточно. Пришлось смотрителям воздействовать на окна ультразвуком, отчего стекла поначалу покрылись паутиной трещин, а затем обрушились на пол, не разлетаясь по смертоносным для находящихся внутри охранников траекториям.

Группы, что ворвались в холл первыми, были встречены выстрелами из автоматов и помповых ружей – охрана уже знала, что нападавшие не являлись просто пьяными хулиганами. И хоть смотрители постарались сразу же накрыть огневые точки гравиударами, высокая плотность огня и большая скученность атакующих сыграла свою роль – Исполнители второй раз за день понесли потери.

– За мной! Не отставать! – злобно сверкнув глазами, велел Гавриил. Его Исполнители шли плечом к плечу с остальными участниками штурма. Кроме сотрудников секретной службы, никого больше в фойе не наблюдалось, а потому ни один слэйер пока не обнажался.

Две группы остались у разбитых окон прикрывать тыл. Остальные Исполнители перестроились в боевой порядок, а потом ускоренным маршем двинулись через фойе.

Мигель на ходу заехал ботинком по голове собиравшегося снова схватить дробовик охранника, заканчивая недоделанную кем-то из смотрителей работу. Ступавший ему след в след Мефодий тут же в целях предосторожности отпихнул дробовик подальше.

– Ну как ощущения? – окликнул его Мигель и, не получив вразумительного ответа, продолжил: – Вот это, скажу тебе, как раз то, что и требуется настоящему мастеру после двух месяцев копания в сточных канавах! А, тебе не понять!..

– Да, не понять, – только и вымолвил Мефодий, который как в июне угодил в этот бешеный жизненный темп, так до сих пор и не адаптировался к своим регулярным попаданиям из огня в полымя и обратно.

Оглушительный визг разлетелся по всему зданию, и с огороженных перилами верхних ярусов метнулись вниз стремительные фигуры в коричневых комбинезонах с дурацкими цветными вставками – это со своим боевым кличем вступали в бой пехотинцы миротворческих сил Сатиры…

О том, что его штурмовая команда ворвалась в здание, Джейкоб понял по раздавшемуся снизу стеклянному звону и ударившей вслед за ним ружейной канонаде. Пребывание в тени отныне перестало иметь для Джейкоба смысл, и он, сняв с себя «скользкий купол», также решил перейти к действиям.

Для перекрывших коридор охранников Джейкоб появился словно из воздуха. Правда, обменяться друг с другом по этому поводу комментариями у них не вышло – легкое движение незнакомца – и оба охранника уже кувыркаются по полу, собирая в кучу ковровую дорожку.

Джейкоб перепрыгнул через лежащих без чувств охранников и устремился ко входу в зал заседаний, возле которого озирался по сторонам Сатир – чуткие уши юпитерианца уже заслышали долетающие до него звуки борьбы.

Переломанное мощнейшим гравиударом тело Сатира с треском вынесло двери зала заседаний, пронеслось над рядами кресел и разбило проекционный экран на другом конце помещения. Следом за мертвым Сатиром в зал ворвался и сам Глава Совета.

Последние члены Ассамблеи покидали зал через запасные выходы, довольно грубо выталкиваемые агентами секретной службы. Миротворцы же столпились возле трибуны, и их агрессивный настрой говорил о том, что сегодня они готовы активно обороняться, а не отступать, как обычно.

– Джейкоб! – прогрохотал басом Нептун, едва только увидел вспыхнувшее тело Сатира и появившуюся в дверях плечистую фигуру Главы Совета. – Какая честь для нас!

– Ваш парламентер плохо понял наши требования? – поинтересовался Джейкоб и посмотрел на Афродиту, которая одарила его презрительным взглядом.

– Мы прекрасно поняли ваши требования, уважаемый Джейкоб! – заявил Нептун. – Мы выслушали их и приняли к сведению. Ну а теперь не мешайте нам вести переговоры с истинными хозяевами этой планеты!

– Я отменяю переговоры! – заявил Джейкоб. – И даю вам последний шанс уйти без кровопролития!..

Гравиудар Нептуна хоть и был предсказуем, однако Глава Совета все равно едва не пропустил его. Кинувшись в сторону в последний момент, Джейкоб тут же ударил встречным….

Физика гравиудара сходна с физикой ударной волны обыкновенного взрыва, разве что распространяется не во все стороны, а в строго определенном смотрителем либо небожителем направлении. Само собой, что и разрушительная сила у гравиудара соответствующая…

Столкновение разнонаправленных сил, к тому же столь неудержимых, не могло обойтись без последствий. Не сумев преодолеть друг друга, оба гравиудара последовали по пути наименьшего сопротивления – в данном случае к потолку.

Эта битва в фойе здания ООН запомнилась Мефодию надолго. И хоть после памятной стычки с подручными Титана в Рогове он смотрел на подобные вещи более хладнокровно, все равно – одно дело уносить ноги от небожителей и обороняться, а другое – сознательно вступать с ними в бой, зная, что они уносить от тебя ноги вовсе не намерены.

Добрая пара сотен слэйеров была материализована практически одновременно, и от этого, как показалось Мефодию, в фойе стало заметно светлее. Сразу же, едва Сатиры перешли в нападение, смотрители взлетели под потолок и оттуда стали осуществлять воздушное прикрытие Исполнителей внизу. Все это чем-то походило на Антарктическую битву в миниатюре, воспоминания о которой были заложены Мефодию в память.

Это только на античных фресках Сатиры изображались толстыми и кривоногими; реальные же их прототипы неуклюжестью отнюдь не страдали. И хоть по сравнению с Исполнителями было их всего ничего – каких-то два с половиной десятка, – бились они яростно и вполне достойно.

Несколько малоопытных Исполнителей лишились голов в первые же мгновения схватки. Ладони Сатиров обладали такими длинными пальцами, что обхватывали человеческую голову целиком и сворачивали ее, как колпачок на бутылке шампуня. А ловкость Сатиров, несмотря на их кривоногость, была и вовсе невообразимая. Даже лишившись трех конечностей, Сатиры выделывали на оставшейся такие смертельные пируэты, на какие не отважились бы и шестирукие Бриареи.

Совладать с Сатирами можно было только грамотно скоординированной атакой. На помощь смотрителей особо рассчитывать не приходилось – из-за царящей в фойе свалки их гравиудары оказывались небезопасны для своих, а потому если и применялись, то лишь тогда, когда кто-нибудь из врагов подпрыгивал под самый потолок.