— Наоми присудили уплатить штраф и определили шесть месяцев испытательного срока.

— Значит, вас обеих арестовали по одному и тому же делу, обвиняли вас в одном и том же. Но тебя отпустили на свободу, а Наоми пришлось заплатить штраф и пережить испытательный срок. Она никогда на это не обижалась?

Шарлотта резко вскинула голову.

— Разумеется, нет!

— А ты не думаешь, что она могла затаить обиду?

— Даже если и так, Наоми никогда не стала бы пытаться убить меня или уничтожить мою компанию! Господи боже мой, не думаешь же ты, что она взорвала собственный дом!

— Ее дом застрахован на очень крупную сумму.

Шарлотта с ужасом взглянула на Джонатана.

— А почему ты вообще полез в личные дела Наоми?

— Я «лезу» в дела всех, кого можно подозревать, Чарли.

— Но Наоми нельзя подозревать! Господи, да она присоединилась к той организации только потому, что считает жизнь самым драгоценным даром на свете!

— Постой-ка… — Джонатан неожиданно нахмурился.

— Что еще? — нетерпеливо спросила Шарлотта.

— Это название, «Помилуем животных». Могу поклясться, что оно совсем недавно попадалось мне на глаза!

Шарлотта пошла за Джонатаном в кабинет, где он стал просматривать кипу распечаток.

— Я пытался найти какой-то ключ, какую-то связь между жертвами, тобой и «Гармонией биотех». Я проверил файлы сервисной службы «Национальные новости» и кое-что нашел… Да, вот оно. — Он протянул Шарлотте листок бумаги. — Совершенно верно, «Помилуем животных». Это о… Боже мой, Шарлотта, это же некролог! — Джонатан протянул ей распечатку. — Эта женщина восемь лет назад была президентом организации «Помилуем животных». Именно она и стала третьей жертвой. Именно она умерла, приняв капсулы «Блаженства».

Шарлотта пробежала глазами текст.

— О господи… Теперь я ее вспоминаю. У нас с ней была безобразная стычка, мы обзывали друг друга на национальном телевидении. Я не помнила ее имени, Джонатан! Честное слово! В этом деле было замешано так много народа, что когда Десмонд сказал мне о третьей жертве… Но что теперь подумает Найт?!

— Да, Найт. — Джонатан нахмурился. — Если он пока еще не располагает этой информацией, то скоро ее получит. А как только Найт узнает, что Расти Браун всего лишь подменил формулы и не причастен к остальному, он немедленно отправится искать нового подозреваемого.

Шарлотте не нужно было спрашивать, кого в первую очередь заподозрит федеральный агент.

— Что ты делаешь? — спросила она, увидев, что Джонатан поспешно собирает свою сумку.

— Нам надо выбираться отсюда, Шарлотта. Здесь тебе оставаться опасно. И из-за убийцы, и из-за Валериуса Найта, который может появиться в любую минуту с ордером на твой арест. Я собираюсь установить оборудование для доступа в сеть на расстоянии, чтобы мы могли продолжать работать в другом месте. А затем мы поищем, где спрятаться.

Шарлотта взяла свою сумку.

— Я тоже соберу кое-что. — Она помолчала. — Джонатан, ведь ты же на самом деле всерьез не подозревал Наоми, правда?

— Нет, подозревал. — Джонатан прямо посмотрел ей в глаза. — И до сих пор подозреваю.

1936 год, Сан-Франциско, Калифорния

В тот день, когда Дракон пришел за мной, на небе цвета голубого фарфора светило яркое солнце, но при этом дул холодный ветер. Я тщательно оделась, стараясь не торопиться, хотя была очень взволнована. Важно было ничего не сломать и не разрубить — иначе придется перенести встречу на другой день. Мистер Ли пошел вместе со мной, и, разумеется, мы взяли нашу дочь. Мы никогда никуда не ходили без Ирис.

Пока мы ехали в Дейли-Сити, я незаметно смотрела по сторонам в поисках предзнаменований. При первом же недобром предзнаменовании мы бы развернулись и вернулись домой: в этот день нам особенно необходима была удача, потому что сегодня я должна была увидеть воплощение моей мечты.

Когда восемь лет назад я, униженная, ушла из клуба миссис Барклей, я отправилась прямо к мистеру Ли и сказала ему, что оплачу переезд его семьи в Калифорнию и всем дам работу, если он сделает мне одолжение. Я попросила его жениться на мне.

Конечно, для китаянки это страшный позор, но мистер Ли не воспринял так мое предложение. Он сделал все, чтобы я могла сохранить достоинство. Он знал, что я беременна, но сказал, что это не имеет значения. Мы не говорили о любви, но я верила, что он меня любит. Я и теперь думаю, что мистер Ли любил меня все эти годы, пока я бедствовала в Чайнатауне, и он выразил эту спокойную любовь, приняв ребенка другого мужчины как своего собственного. Нам все поверили, когда мы сообщили, что Ирис появилась на свет на два месяца раньше срока. Потому что девочка была маленькой, хрупкой, и она едва пережила первые недели после рождения.

Но Гидеона мне не удалось обмануть. Когда в тот вечер восемь лет назад он спросил меня, почему я его не дождалась, я ничего не ответила. Однако через семь месяцев он узнал ответ на свой вопрос.

Ирис стала центром моей вселенной. А как же могло быть иначе? Ведь в ее венах текла кровь моего отца, Ричарда Барклея, и кровь человека, которому принадлежало мое сердце, кровь Гидеона Барклея. Нежное, волшебное дитя! Как только я взяла ее на руки, у меня появилась новая мечта. Ради Ирис я превращу мою маленькую компанию в гигантскую империю.

Я снова стала китаянкой и после того дня в клубе больше никогда не старалась быть белой. Я только однажды видела Фиону Барклей — на свадьбе Гидеона и Оливии, куда нас пригласили с мистером Ли. Их сын родился через шесть месяцев после Ирис. Они назвали его Адрианом в честь дедушки Оливии.

Наши пути с Гидеоном должны были бы разойтись, но судьба соединила нас навечно. Мы оба знали, что Ирис наша дочь, хотя никогда не говорили об этом. Кроме того, нас соединял контракт, подписанный Гидеоном с «Титан майнинг компани». Мы были деловыми партнерами — и вели себя соответственно.

Мистер Ли стал хорошим отцом для Ирис и уважительным мужем для меня. «„Совершенная Гармония“. Китайская травяная компания» процветала, наши прибыли постоянно росли, так что мой муж мог спокойно и не торопясь отдаться любимому занятию. Его картины, вдохновенные и величественные, пользовались очень большим спросом. Тогда я еще не знала, что в тот день, когда Дракон снова вошел в мою жизнь, мистер Ли начал картину, которая должна была стать самым совершенным его творением.

В Дейли-Сити мистер Ли свернул с основного шоссе, и мы поехали мимо зеленеющих фруктовых садов. В ветвях пели птицы, и это было хорошим предзнаменованием. И когда мы наконец подъехали к высокой ограде с вывеской «Тафт и сыновья», я сказала Ирис:

— Посмотри, видишь все эти здания?

Но она, разумеется, не видела. Она не смотрела на меня, когда я говорила. Она не смотрела туда, куда я показывала. Ее глаза блуждали где угодно — по небу, по траве — и постоянно моргали, словно пара бабочек, попавших в невидимую клетку.