Она извивалась под ним, стонала, и Джонатан больше уже не мог сдерживаться. И наконец это наступило, его рассудок погрузился в небытие, а девушка крепко сжала его бедра руками и с силой прижалась к нему, заставляя его еще немного задержаться внутри ее.

Его тело напряглось, и затем теплая струя изверглась внутри ее. Она продолжала двигать бедрами, ее ногти впились в его кожу. И вдруг девушка прошептала его имя — с ней это произошло во второй раз. Мышцы на ее ногах напряглись, и тело Натали содрогнулось. Джонатан смотрел на нее чувствовал ее, наслаждался ею.

Он любил ее.

Джонатан пошевелился в кровати и плотно зажмурился — в окно светило яркое утреннее солнце. В течение нескольких секунд его мозг все еще пребывал в приятном забытьи, но вдруг на него нахлынули воспоминания вчерашней ночи. На его лице появилась счастливая улыбка, которая смутила бы его самого, если бы ее увидел кто-то посторонний.

Он скосил глаза в сторону и протянул руку, но Натали в кровати не оказалось. Через мгновение он услышал ее голос внизу на кухне. Он вылез из кровати, оделся до пояса, плеснул в лицо холодной водой из кувшина, провел влажными пальцами по волосам и вышел из спальни.

Быстро спустившись по лестнице, Джонатан прошел через коридор и остановился на пороге кухни. Вид Натали привел его в изумление.

Она стояла у плиты, держа руки за спиной, и смотрела на Джонатана. На ней была надета легкая шелковая накидка красного цвета, подпоясанная тонкой тесемкой. Столь экстравагантная одежда не скрывала ее длинные изящные ноги, а глубокий вырез подчеркивал пышную грудь. Волосы она собрала наверху в большой небрежный пучок, лишь отдельные пряди спускались на плечи, шею и виски.

Натали смущенно улыбнулась, и ее щеки покрылись нежным румянцем, когда молодой человек вошел в комнату. Она робко посмотрела на него. Джонатан был готов поклясться, что никогда в жизни не видел ничего более привлекательного.

«О Боже, как она хороша, так мила и нежна, так женственна», — с восторгом подумал он. Его тело мгновенно напряглось, дыхание участилось. Что, если он прямо сейчас спустит с ее плеч эту накидку, проведет языком по шее, она начнет стонать, и он тут же овладеет ею…

— Я сделала для тебя кофе, — смущенно проговорила Натали.

— Ты сделала меня таким счастливым, каким я никогда раньше не был, Натали, — добавил Джонатан, слегка растягивая слова.

Она снова улыбнулась и, опустив глаза, взглянула на свои голые ступни, чтобы не видеть его горящего взгляда.

— Мне кажется, что все — мираж. — Джонатан засмеялся и подошел ближе.

— Нет, дорогая, это все происходит с нами на самом деле, и я счастлив. Я очень счастлив.

Она покачала головой и прошептала:

— Джонатан, прошлая ночь…

— Была великолепна, — закончил он за нее. Натали с трудом подавила приступ смеха.

— Я собиралась сказать кое-что другое.

Он взял ее за подбородок и поднял лицо, чтобы видеть ее глаза.

— Ты хотела сказать, что она не была великолепна. — В голосе Джонатана слышалась обида. — Я разочарован.

Ее накидка съехала набок и в любую секунду могла соскользнуть с плеча. Натали рывком поправила ее и попыталась придать себе серьезный вид.

— Нам необходимо обсудить кое-какие серьезные вещи, прежде чем мы снова займемся…

— Ах… Ну разумеется. — Он выпустил из рук подбородок Натали и бросил взгляд через ее плечо. — Кипит.

Она неловка повернулась в узком пространстве между плитой и его голой грудью.

— Итак, иди и садись за стол.

В конце концов он решил отойти от девушки, оторваться от ее теплого тела, от ее волос, пахнущих лилиями. Это оказалось совсем непросто. Был ли это действительно запах лилий? Он просто не мог вспомнить, действительно ли они так пахнут. Но ему казалось, что именно лилии должны так божественно благоухать.

— Джонатан, садись, — приказала Натали, снова поправляя накидку на плече. — Ты дышишь мне прямо в шею.

Он громко вздохнул и пробормотал:

— Если ты настаиваешь.

— Да, я настаиваю.

Джонатан быстро провел языком по ее уху. Натали вздрогнула от его прикосновения, но сделала вид, что не обратила на это внимания. Наконец он сел за дубовый стол, за которым они вместе пили кофе больше двух месяцев назад. Сейчас Натали накрыла стол на две персоны, положила ложки, поставила блюдца, вазу с сахаром и маленький кувшин со сливками. В центре выложила на тарелку шоколад в форме сердца.

Джонатан с удивлением посмотрел на него, склонил голову набок и ухмыльнулся:

— Шоколад на завтрак?

Натали промолчала, и через секунду молодой человек повернулся к девушке. Она несла в руках две чашки и старалась не смотреть на него.

— Что это? — с подозрением спросил Джонатан. Бросив на него озорной взгляд, Натали поставила чашки с кофе на блюдца.

— Это очень символично.

Едва удержавшись от комментария по поводу того, что именно мог символизировать шоколад в половине восьмого утра, молодой человек сел рядом с девушкой и посмотрел на нее — на ее мраморную кожу в глубоком декольте, на опущенные ресницы, на пару легких морщинок, набежавших на ее лоб, на длинные тонкие пальцы. Натали добавила в кофе немного сливок и три чайные ложки сахара.

Завороженно глядя на нее, Джонатан поднес чашку к губам и подумал, что ему стоило положить в чашку то же самое. Кофе оказался слишком крепким и горьким, пить его было почти невозможно. Но этот напиток сварила Натали, и он притворился, что ничего не замечает.

— Ты опять на меня смотришь, Джонатан, — тихо проговорила она.

Он ухмыльнулся:

— Вредная привычка, которая, полагаю, будет меня мучить в течение всех последующих пятидесяти лет.

Натали улыбнулась и откинулась на спинку стула.

— Надеюсь, что так и будет.

Она впервые признала, что собирается провести вместе с ним именно такой отрезок времени. И от этого сердце Джонатана забилось сильнее и быстрее. Стараясь скрыть внезапно охватившую его радость, он сделал еще глоток невероятно горького кофе.

— Как ты попала сюда, Натали?

— Я нашла ключ под цветочным горшком, который стоял на лестнице у входа для слуг.

— Моя экономка Герти очень рассеянная, — не удивившись такому объяснению, сказал молодой человек.

— Полагаю, что так.

— В самом деле?

Вероятно, этим он хотел сказать, что сам не оставил бы ключ для любовницы у двери. Но потом Натали подумала, что это слишком надуманное предположение, и решила, что не стоит обращать на него внимание.

Наконец она сделала глоток кофе, и на ее лице появилась гримаса отвращения.