Алька подошла последней. Сухая ладонь, напомнившая осенний лист, скользнула по лицу. На мгновение девочке увиделась степь, высокая башня, темнеющая на горизонте, и словно ударило ветром.

— Ну что тебе сказать, — обратился мастер к Талему, не повернув к нему головы. — Есть у вас шанс пройти границу, есть. Этих пропустят, хоть и чужаки. Ты только Башню правильно вскрой.

— И велики шансы, мастер?

— А это уж как хранитель пустит, — развел Турман руками. — Точно одно могу сказать — нет у вас несовместимости. А дальше уж сами...

— А как же...

— Проводник, я помню, — Турман снова взялся за кисточку на поясе. — Вроде мелькнуло что-то. Может, и повезет.

— Кто?

— Не проси, не скажу. Вам от этого только хуже будет. Хранители не любят, когда им кого-то специально приводят, они предпочитают выбирать сами.

— Спасибо, мастер, — ведун поднялся.

— Храни вас святой Кроний! Пройдите в столовую, вас покормят. Простите, что не могу разделить с вами трапезу.

Талем уже пошел к двери, когда Славка громко сказал:

— Подождите!

Аля даже вздрогнула от неожиданности. Славка подошел к Турману.

— Вы же знаете тайны вещей, скажите, амулет дридов — это правда?

— Ты о том, который дает право вернуть все на исходный путь, мальчик?

— Да.

— Когда-то я держал такой в руках, правда, очень давно, — признался после паузы Турман. — Вот такой шарик, — показал он колечко из пальцев. — «Услышать» амулет я не смог, хотя в ту пору мне были подвластны даже свитки дридов. Сохранить тоже не смог — он рассыпался в пыль. Но тот ли был амулет, есть ли такие еще — не ведаю. Больше они мне не встречались, и я ничего не слышал о них.

Турман замолчал, глядя куда-то мимо ребят невидящими глазами.

— Пойдем, — Талем вернулся и взял Славку за плечо. Тот неохотно послушался.

…Уже начало темнеть, когда ребята покинули дом мастера. Обратно ехали другим путем, не тем, что днем. Ближе к центру: дома попадались солиднее. Лавок стало меньше, но те, что встречались, поражали богатством витрин. Двигались медленно, их все время обгоняли и пешие, и конные. Пышно одетые тэмы с женами, простолюдины, принаряженные девицы, мальчишки, купцы, крестьянская семья на телеге. Пацаненок, сидевший сзади и грызший огурец, уставился на ведуна широко распахнутыми глазами.

— Интересно, что там, — показал Рик вперед подбородком.

— Балаган приехал! — крикнул ему мальчишка, проскакавший мимо на невысокой лошадке. Аля с завистью проводила его взглядом — седла не было, но маленький всадник держался как влитой.

Рик жалобно посмотрел на ведуна.

— Сэт, негоже... — начал было Аскар, но Талем перебил его:

— Ладно тебе, тэм. Мальчик скоро вернется во дворец и будет снова жить по этикету. Пусть посмотрит.

— Он не мальчик, он — княжич.

Талем понизил голос, и как он уговорил тэма на эту авантюру, ребята не услышали.

Площадь оказалась странной шестиугольной формы. Небольшая, вымощенная брусчаткой, освещенная тремя огромными световыми шарами. На ней толпились зрители, более-менее соблюдая иерархию. В одном конце собралась знать, в другом простолюдины, и зрелища предлагались для них разные. Тэмы, яростно крича, подбадривали лохматых соперников — там шли собачьи бои. Мальчишки визжали от восторга, глядя на жонглера, ловко управлявшегося с горящими булавами. Чуть в стороне слышались завороженные вздохи и ахи: прямо над головами шла по канату маленькая гибкая девочка в узких брючках и короткой рубашке. Через толпу сновали продавцы и надрывно кричали:

— Сла-а-адкие шары! Сла-а-адкие шары!

— Пиво! Лучшее пиво из «Пьяной русалки»! Кому пиво?

— Рыбка! Соленая-вяленая! А рыбка!

— Ква-а-с! Ква-а-ас!

Алька рассмеялась:

— Не хватает только гимнаста Тибула. Суок уже есть, — махнула она в сторону канатоходки.

— Кого не хватает? — не понял Рик.

— Это книга у нас такая есть, «Три толстяка» называется.

— Не читал, — с сожалением заметил Влад.

Они спешились и, оставив коней на привязи под охраной воинов, двинулись в толпу. Ведун жестом подозвал торговца и купил небольшие черные шары, блестящие, словно лакированные.

— Ну что, сэт, попробуете любимое лакомство обычной ребятни?

— А то, можно подумать, я в корпусе такое не ел! — фыркнул Рик, забирая один шар.

Аля глянула с сомнением — внешний вид сладости не вызывал восторга.

— Попробуйте, — невнятно посоветовал Рик, засовывая шар целиком в рот.

Девочка взяла, недоверчиво лизнула: по вкусу это напоминало мед с лимоном, такая вот сладковато-кислая масса.

— Я уже не ребенок, — гордо отказался Тимс, когда на ладони у ведуна остался один шар. Аля громко фыркнула.

— Бери, — проворчал тэм. — Не ведуну же это теперь облизывать.

Тимс быстро запихал лакомство за щеку.

— А вот чудо из чудес! — закричал рядом пронзительный голос, Алька чуть не подавилась от неожиданности. — Такое вам и ведуны не покажут! Знаменитый чародей и искусник Чадар!

— Это типа местного фокусника? — с интересом оглянулся Влад.

Ярко одетый карлик расчищал место на площади, довольно-таки неучтиво расталкивая зевак. Посреди образовавшегося пятачка стоял человек в синем балахоне, расшитом драконами. На голове у него топорщилось нечто, напомнившее Але ночной колпак из старых фильмов. Благодаря стараниям карлика, ребята неожиданно для себя оказались в первых рядах и легко могли рассмотреть Чадара.

Чародей щелкнул пальцами, и помощник бросился к клетке, накрытой куском дерюги. Сдернул ткань под восхищенный выдох толпы. Петуха, сидевшего там, можно было смело назвать красавцем: огромный алый гребень, роскошный, золотисто-пурпурный с изумрудно-черным, хвост. Еще один щелчок пальцами, и карлик, подставив под ноги клетку, завязал чародею глаза. Чадар встал спиной к петуху, равнодушно смотревшему на публику. Помощник выудил из-за пазухи мешочек, полный разноцветных камушков, и высыпал их перед петухом. Птица заинтересованно посмотрела, потом клюнула.

— Ну, давай, Фаримон, покажи им! — подбодрил карлик.

Петух послушно выбрал камушек и положил его в стороне. Потом еще один, и еще. Задрал голову и кукарекнул.

— Красный, синий, белый! — возвестил Чадар.

Зрители зашумели — названо верно.

Когда Чадар угадал в пятый раз, Влад не выдержал:

— Фигня! Выдрессировал петуха, вот он и кладет, как нужно.

Чадар услышал и повернулся.

— Ребенок? — спросил он у карлика.