помещении ресторана, когда туда ворвался сержант, заломил ему руку за спину и молча потащил его на выход, где их ожидала патрульная машина. Робкая попытка Курта выяснить, в чем дело, была пресечена серией тумаков и зуботычин. Молча его вытащили из патрульной машины, молча поволокли прямо в кабинет лейтенанта Миллера. Сержант молча обыскал Курта, молча передал его бумажник, телефон и ключи лейтенанту Миллеру и молча вышел. Лейтенант Миллер молча осмотрел содержимое бумажника, молча врезал Курту дубинкой по почкам, а потом молча сбил его с ног.

Плачущий, корчащийся от боли Курт не смел даже подняться с пола и только умолял сказать ему, в чем дело. Он же ничего такого не сделал… Именно этого и ждал многоопытный лейтенант Миллер: "МОЛЧАТЬ! Ты ничего не сделал, урод? А что это за расписка на десять тыщ баксов, а? Цена крови, э? МОЛЧАТЬ! Полиция знает все! И у меня есть три варианта. Я могу поступить с тобой по закону. По закону это тянет от двух до пяти лет. Мистер и миссис Гаррисон — всеми уважаемые, влиятельные люди, и любой судья даст тебе по максимуму, пять лет. Но ты столько в тюрьме не проживешь, это я тебе гарантирую! Зэки терпеть не могут ни шантажистов, ни провокаторов, ни наемных жиголо. Они с ними поступают, как с насильниками!

Второй вариант: я могу поступить с тобой по совести. Мне, честно говоря, очень хочется выбрать именно этот вариант. Миссис Гаррисон, видишь ли, итальянского происхождения. Всего три года назад она еще жила в районе Малая Италия. А мистер Гаррисон крутой мужик, и его лучший друг — племянник тамошнего «дона». Я сделаю один звонок мистеру Гаррисону, подожду, пока сюда приедет черный джип с четырьмя итальянскими мордоворотами и остановится на противоположной стороне улицы, как раз напротив наших дверей. А после этого я тебя отпущу. Здесь вся разница только в том, с чего мордовороты начнут. Они могут сначала сунуть тебя ногами в тазик с жидким цементом, а потом отрезать тебе яйца. А могут наоборот: сначала яйца, а потом тазик с цементом. Тебе как больше нравится?

И есть третий вариант, по уму. Ты подписываешь аффидевит, где подробно все рассказываешь, а потом навсегда забываешь об этой истории. После этого идешь на все четыре стороны. Ну как, согласен?".

Я думаю, дорогие читатели, вы нисколько не удивитесь, если узнаете, что весь сценарий задержания и обработки Курта был разработан Сваакером. Курт, ясное дело, немедленно согласился на третий вариант. Лейтенант Миллер вызвал к себе одного из сержантов, который, помимо службы в полиции, имел еще и статус нотариуса. Курт, размазывая слезы и сопли, подписал три копии аффидевита, заранее подготовленные Сваакером. Сержант их заверил. После этого лейтенант Миллер предупредил Курта, что если тот хоть слово обо всей этой истории кому-нибудь пикнет, он, Миллер, разделается с ним не хуже итальянских мордоворотов. Лейтенант Миллер вывел Курта из своего кабинета, как следует пнул дебила под зад и велел сержанту отпустить этого урода на все четыре стороны. Сержант, прежде чем это сделать, тоже как следует пнул урода под зад. Курт прочувствовал, осознал и проникся. Об этой истории он держал язык за зубами даже в состоянии крепкого подпития. А ликующие Алекс и Нэнси уже через час после освобождения Курта из узилища с огромным удовольствием спрятали в сейф три копии его аффидевита и расписку Старины Гаррисона. Дело было на мази!

Вот такие дела, друзья мои. Мораль сей басни такова: Так выпьемте же за тех, кто знает, с какой стороны бутерброд маслом намазан!

Глава XXXVII

Дурдом. Финал

После этого Сваакер, Алекс и Нэнси, посовещавшись, решили, что Кабатчика Финли следует отселить от Старины Гаррисона. Не хватало еще сидеть и ждать, что он еще придумает! Сваакер и Алекс поехали в психушку и сообщили доктору Фельдману и старшей медсестре о том, что произошло. Гнев старшей медсестры, услышавшей о кознях Кабатчика, намного легче представить, чем описать! Все отделение в ужасе замерло. Слышны были только раскаты грома — это орала «железная леди». Притихшие и затаившиеся доктор Фельдман и Алекс, похоже, много бы дали, чтобы очутиться где-нибудь в другом месте. И только Сваакер был невозмутим и одобрительно кивал головой, слушая разгневанную самодержавную владычицу отделения. Кабатчика тут же перевели в еще худшую клетушку, чем та, в которой он прозябал до перевода в привилегированный отсек. Кормить его будут три раза в день одной только жидкой овсянкой. К овсянке будет прилагаться стакан теплой воды. Никаких прогулок, никаких сигарет, никакой психотерапии, никакой трудотерапии, никаких холодильников с харчами, никаких посетителей, никаких писем и передач, никаких книг, газет, журналов, шахмат и прочих развлечений. Кабатчик не на курорт попал, а в дурдом! Да она этого урода за месяц доколет до состояния овоща!

Что же касается нового соседа для мистера Джеймса Гаррисона, то у старшей медсестры есть отличная кандидатура. К нему переселят старичка из сто двадцать первой палаты, любителя перестилать постель. Уж он-то ни на какие козни не способен! А к изобретателю вечного двигателя они поселят новенького. Ведь вчера доктор Саттон говорил ей и доктору Фельдману, что родственники этого милого, впавшего в детство старичка хотят обеспечить ему наилучшие условия. А с изобретателем он отлично поладит. Он ведь вообразил себя писателем-фантастом, так что законы физики не для него писаны! Алекс от всей души поблагодарил успокоившуюся и восстановившую свою монументальность старшую медсестру и дал ей пятьсот долларов за непредвиденные хлопоты. После этого они со Сваакером откланялись. Их ждали великие дела!

На утреннем совещании с Нэнси было решено не тянуть, а немедленно начать работать над делом об опеке. Многоопытный Сваакер убедительно объяснил Алексу и Нэнси, что, если они наймут очень дорогого и именитого адвоката, то это привлечет к процессу нежелательное внимание широкой публики, да и судью может насторожить. Кто им нужен, так это крепкий середнячок, чье имя не на слуху, но который проведет процесс аккуратно и профессионально, да еще и будет при этом слушать, что ему посоветует такой опытный человек, как Сваакер. Желательно также, чтобы это был еврей: адвокаты-евреи производят в суде самое отрадное впечатление и на судей, и на публику. Сваакер посоветовался с Урсулой, и она порекомендовала ему своего университетского однокурсника, молодого Хоровица из юридической фирмы «Хоровиц, Хоровиц и Стерн». Мужику тридцать лет, он очень крепкий профессионал и не проиграл ни одного процесса. Просто имя себе создать еще не успел. Ведь