— Ну вот, родная, ты и дома! Яна на работу уходить не хотела, как, говорит, я маму не встречу, когда она приедет?

Марина повернулась к мужу, прижавшись, обняла, поцеловала и нежно провела рукой по его волосам:

— Как вы тут, хорошие мои, без меня?

— Без тебя, Мариш, дом пустой, хоть нас тут и пять человек. Все мы без тебя подобны галактике, в которой планеты лишились своего светила, и всё их движение превратилось в хаос.

— Ух ты! Красиво говоришь, Женечка! Ради таких слов можно и в больнице полежать, и операцию перенести! — Она радостно рассмеялась и вновь обняла мужа. Вечером после работы пришли Костя с Машей, тоже радуясь благополучному возвращению матери и свекрови. Чуть позже прибежала с работы Яна, кинулась к Марине.

— Мамочка! Слава богу! Ты дома, наконец! — Расцеловав мать, Яна уселась рядом, гладила её по спине, расспрашивала о самочувствии.

— Детка, ты лучше расскажи, как тебе на новой работе. Нравится?

— Да, мамочка, очень нравится! Конечно, сейчас пока только первые дни, я знакомлюсь, вникаю в курс дела. Директор наш во всём мне помогает, объясняет, рассказывает, учит. Я тебе потом всё подробно расскажу, а сейчас скажи-ка мне, что это ты сидишь? Тебе лежать, наверное, ещё надо. Давай-ка, ложись на диван.

Все вертелись и кружились вокруг Марины, каждый норовил хоть как-то проявить свою заботу, кто-то подкладывал подушку, кто-то принёс плед и укрыл её, а Яна без конца подбегала к матери и чмокала её в щёку.

Евгений Иванович хлопотал на кухне, готовя ужин. Он периодически появлялся в гостиной, потом вновь бежал к газовой плите, чтобы перемешать жарящееся в казане мясо.

Наконец, все расселись вокруг кухонного стола, поставленного в центре кухни. Евгений Иванович достал из холодильника начатую бутылку кагора, разлил по рюмочкам и сказал:

— Мариш, за твоё здоровье!

— Мамочка! — тут же добавила Яна, — Ты — наш праздник! Ты — наши будни! Ты — наша жизнь! Мы так тебя любим! Долгой-долгой жизни тебе, родная!

Поев, Яна пошла укладывать спать Марьяшку. Костя с Машей заторопились домой. Проводив их, Марина собралась было мыть посуду, но её прогнал от раковины Женя:

— Не-не-не! Ещё чего не хватало! Я сам! Берись за меня, пойдём, полежишь.

— Ну ладно, Женя, не хочешь, чтоб я мыла, тогда давай я рядом посижу. Расскажи, как дела у тебя на работе.

— На работе?.. Ты же знаешь, что за работа у завхоза. То ремонт организовать, то слесарей пригласить для починки, то трубу прорвало — надо чинить, то ехать запчасти какие-то или стройматериалы покупать… Весь день кручусь как белка в колесе…

— Женя, а ты мне не рассказал ещё, как тебе удалось работу найти? Ведь я знаю, как это сложно, а тебе удалось.

— А-а… знакомую одну встретил, мы с ней раньше вместе работали. Разговорились, и она, узнав, что я в поиске работы, предложила пойти к ним завхозом, им как раз такой требовался Она же и замолвила словечко перед боссом… Вот, и всё.

— А кто такая эта знакомая, я её знаю?

— Да нет, вроде.

— А она кем у вас работает?

— Главбухом.

— Жень, ну, а как коллектив — ничего? Как ладишь со всеми?

— Ну, ты же меня знаешь, я всегда неплохо с людьми уживаюсь.

— А взаимоотношения с директором?

— Да, вроде, он мной доволен.

— Любовь моя, я так рада за тебя! И ты при деле, и Яна нашла работу, сразу стало легче дышать материально. — Марина встала, подошла к мужу сзади, обняла его за плечи, поцеловала в шею, прижалась всем телом… Он, выключив воду, развернулся и жарко стиснул жену в объятьях…

— Женечка… Как я скучала о тебе в этой дурацкой больнице… Поцелуй меня… ещё… Евгений тяжело задышал, приникнув к губам жены…

В коридоре скрипнула дверь, послышались шаги, и они отпрянули друг от друга. В кухню вошла Яна.

— Доченька, теперь ты расскажи подробнее про свою работу, ты обещала. На каком языке ты общаешься со своими индусами? На английском?

— Знаешь, мам, поначалу — да, говорили на английском, а между собой они разговаривают постоянно на своём языке, на хинди, и оказалось, что их язык очень близок с урду. И я всё понимаю, представляешь? Они не знали, что я знаю урду, и общались на хинди в моём присутствии открыто. Я помалкивала, что всё понимаю. Язык чесался сказать, что я в курсе их разговоров, но некоторое время я не решалась признаться…

А однажды они с бухгалтером обсуждали тему о налогах за лекарства, об их регистрации здесь на нашем рынке, во что это станет, и я не сдержалась и решилась высказать своё мнение и автоматически заговорила на их языке. У них глаза на лоб полезли от удивления. Оба на меня уставились:

— Ты что, знаешь хинди? Я спохватилась, да поздно уже. Пришлось признаваться. Директор, ошарашенный этим фактом, произнёс, мол, если бы ты об этом сказала при устройстве на работу, я бы тебя не взял… Зачем мне местные сотрудники, которым далеко не всё положено знать о делах компании, которые говорят и понимают на хинди?

— Вы что, уже на «ты»? — удивилась Марина.

— Да как-то так получилось, что нас всего пока трое, все молодые, они неплохие свойские ребята, и «ты» естественно стало нормой. Знаешь мама, мне очень нравится, что я попала в компанию, можно сказать, с нуля — с самого начала, как она образовалась. Благодаря этому я очень легко влилась в коллектив, и на меня взваливают работу, порой сложную, потому что больше не на кого, но наш директор всё мне растолковывает, и я справляюсь и расту семимильными шагами.

Пока дочь с матерью толковали на кухне, Евгений сходил на прогулку с собакой.

Так закончился этот суматошный день.

Прошло несколько месяцев. На дворе буйством красок, ароматов и птичьих трелей опьянял май, лучшее, по мнению Марины, время года. Стояли не характерные для весны дни, очень жаркие. Проснувшись по привычке на заре, она позволила себе еще немного поваляться в кровати. Сбросила лёгкое покрывало и наслаждалась ласковым горным бризом, влетавшим в окно.

Предрассветный ветер в комнату ворвался и к постели девы с шелестом прокрался. Гладил нежно плечи с трепетной прохладой и сулил навечно за любовь награду… После ночи жаркой стал таким желанным — впечатлением ярким, светлым, долгожданным. Щекотал украдкой, сыпал поцелуи и дыханьем сладким лил прохлады струи. И раскрылась дева, сбросив покрывало, подставляя тело, сонно отвечала на порывы страсти, лёгкие лобзания, упиваясь счастьем ветреных желаний…

Сладко потянувшись, Марина подошла к раскрытому окну, выглянула во двор. Стояла звенящая, почти томительная тишина, готовая взорваться миллионами звуков. Порозовевшее, как щёки юной красавицы, небо на востоке источало нежный волнующий свет. Пустынный двор, словно затаив дыхание, привычно ждал своих завсегдатаев — детвору. Вот чья-то кошка, ухоженная и красивая, появилась у подъезда и, подняв мордочку, с наслаждением втягивала в себя упоительный запах свежих трав и цветущей акации. Марина невольно улыбнулась. Ей и самой было близко это удивительное чувство единения с природой. Вдруг в поле зрения прекрасной хищницы попали два голубя, суетливо ищущих себе пропитание, и она, не сводя напряжённого взгляда с беспечных пернатых, короткими перебежками стала приближаться к ним. Вот кошка уже совсем близко, прижавшись к траве, готовится к прыжку… Взвилась в воздух. Но одновременно с ней взлетели и птицы. Опоздав на доли секунды, грациозная охотница разочарованно следила за ними, казалось, сетуя на то, что её собратьям не даны крылья.