Способность и потребность завидовать являются неотъемлемыми свойствами человека.

Гельмут Шёк

Справа на обочине стояли машины экономных водителей — с недавних пор за парковку в аэропорту нужно было платить, и многие дожидались звонка от прилетевших пассажиров на трассе. Юлька считать копейки не любила и всякий раз, возвращаясь из Парижа, устраивала водителю Ереваныча сцену. Ей хотелось, чтобы Марат встречал её в зале прибытия, а не мчался откуда-то по звонку.

— Что, так трудно заехать под шлагбаум? — сердилась она, вручая водителю чемодан и хлопая дверцей. Марат с барыней не спорил, но чувствовал свою правоту так же ясно, как резкий запах её духов. Человеку, привыкшему к экономии, трудно тратить деньги впустую — даже те, которые вернут.

Юлька открыла окно джипа, дотянулась до кнопки — автомат послушно выплюнул парковочную карту. Неподалёку от входа нашлось свободное место, и она заняла его с радостью захватчика.

— У тебя такое счастливое лицо, когда ты паркуешься, — заметила как-то раз Стенина. И Ереваныч однажды сказал что-то похожее — впрочем, Юльке никогда не удавалось скрывать эмоции от близких, да и от неблизких тоже.

Ереваныч будто услышал, что она его вспомнила, — позвонил:

— Ты уже в Кольцово? Я минут через пятнадцать буду. Дождитесь. И если Евгения сыр привезла, пусть никому не отдаёт — сам съем!

— Юрочка… — растаяла Копипаста. — Вот какой ты у меня всё-таки прекрасный! Я прямо сама себе завидую.

…Юлька любила говорить про себя (здесь, кстати, можно поставить точку), что ей незнакома зависть — что она вообще никому не завидует. Милая приветливая женщина радуется удачам других людей — это так естественно и просто! Более того, эта женщина старается помогать людям: делится удачей, подсказывает верную дорогу, иногда — спасает от чужой зависти. Например, однажды на рынке Юлька увидела девушку, которая примеряла шапочки — и одна из этих шапочек была ей просто очень к лицу. Юлька немедленно включилась в процесс и быстро объяснила, какую именно шапочку нужно выбрать, но тут откуда-то из-под земли выросла, как гриб, подруга той девушки и начала подсовывать ей самые неудачные головные уборы. Одна шапочка была похожа на будёновку, другая — на презерватив. Та подруга была даже не гриб, а змея подколодная, хотя источала сплошные комплименты — дескать, этот презерватив тебе очень идёт, а будёновка выглядит очень аристократично. Юлька возмущённо рассмеялась и тут же растолковала девушке, на что похожи эти шапки, но здесь в разговор влезла недовольная продавщица:

— Они уже почти определились, а вы мешаете!

— И вообще, какое вам дело? — возмутилась змеюка.

Юльку прогнали, но, обернувшись, она заметила, что девушка всё-таки выбрала правильную шапочку.

Казалось бы, нехитрое дело — взять, да и полюбить тех, кто превосходит нас красотой или талантом, только вот беда — на этом пути, как срубленное дерево, лежит зависть. Бревном лежит — ни проехать ни пройти. Юлька несколько раз в жизни ощущала присутствие зависти, и ощущение было как от помойной кучи. Неясно, откуда исходил запах, сразу не найдёшь — так, они с Ереванычем часто не могли найти, где именно напакостил в доме их старый кот. Незадолго до смерти кот стал весьма изобретателен — гадил всякий раз в новом месте, а потом следил, не отрывая глаз, за тем, как Юлька с мужем принюхиваются, заглядывая в каждый угол. Но это было временное присутствие — зависть появлялась и исчезала, поэтому Юлька честно считала, что не способна на это чувство, как не способна, к примеру, определять неполадки в автомобильном двигателе. Копипаста любила, жалела, опекала людей. В самом угрюмом незнакомце видела маленького мальчика, в самой желчной тётке узнавала нежную мать. Стенина, наоборот, заранее всех ненавидела — знакомилась с новыми людьми, как сапёр с миной. Юлька улыбнулась, вспомнив подругу, — та умела испортить и вполне пристойные отношения. Одну их общую знакомую Стенина однажды спросила, разглядывая фото в рамке:

— Это ваша внучка?

— Дочь, — был дан раздражённый ответ, но Верка не успокоилась:

— Надо же, совсем на вас не похожа — такая красавица!

Иногда Юльке казалось, что Стенина делает это специально. Как-то раз в самолёте, когда они летели с Евгенией и Ларой в Турцию, девочки были ещё маленькие, Вера жёстко поставила — точнее, посадила на место и пристегнула ремнём — недовольную пассажирку.

Дама сидела позади и громко страдала от того, что девчонки шумят:

— Женщины, уймите ваших детей! Я тоже платила за билет и хочу путешествовать с комфортом!

Верка, обернувшись, поняла, что любительнице комфорта вряд ли исполнилось больше пятидесяти — это была ухоженная, но не ушедшая с поля битвы за красоту женщина, для которой очень важна визуальная сторона жизни. Жаль, что красавица не усвоила элементарное правило: если хочешь быть красивой, стань для начала доброй. В противном случае тебе дадут бесплатный урок доброты в исполнении Веры Стениной. Верка дождалась очередного — неизбежного! — взвизга Лары, после чего громко, как стюардесса в микрофон, сказала:

— Девочки, немедленно прекратите шуметь! Сзади вас сидит бабушка, а пожилых людей нужно уважать.

Юлька до сих пор помнит, как позади неё вздрогнул и рассыпался на тысячи мелких частиц хрустальный дворец чужого счастья. Это было ужасно и восхитительно! Сама она так не умела — зато могла сделать кое-что другое, недоступное Стениной. Вот, например, в прошлом декабре Юлька ужинала в ресторанчике у Сен-Жермен-де-Пре и случайно плюнула огурцом в незнакомого старичка. На гарнир к мясу ей принесли салат и маленький солёный огурчик, и Юлька зачем-то стала резать этот огурчик ножом — кусок полетел прямо в лицо старичку. Копипаста извинялась на всех языках, которые пришли ей в голову, предложила старичку мозговую кость из собственной тарелки (она всё равно такое не ест). Пострадавший смеялся приятным, лишь самую малость сушёным смехом. Они познакомились — оказывается, старичок приехал в Париж из Канады навестить маму, которой в пятницу исполняется сто один год. За десертами обсудили русскую литературу (старичок читал Толсто и Солшенисин) и французскую политику, после чего Юлька получила приглашение в гости к столетней маме. Юлька пришла на праздник с Евгенией, и Евгения, как водится, влюбила в себя всех, включая благородную древнюю даму, её сына и, главное, правнука по имени Жан-Бенуа — симпатичного молодого врача. Юлька надеялась, что у дочери хватит ума продолжить это знакомство, а не сводить перспективного молодого человека с какой-нибудь французской подружкой, как та делала обычно. И всего этого не случилось бы, если бы Юлька не ухитрилась повернуть себе во благо неприятный расклад — началось-то всё со стрельбы огурцом!

Конечно же, Юлька научилась этому искусству не сразу. Годы, спасибо им, удачно обтесали Копипасту — как волны, смыли всё лишнее и сомнительное. Годы — и Ереваныч.

Подумать страшно, что они могли бы не встретиться.