– Господи, – прошептал Ричард, помогая ей выбраться наружу, – ты такая красивая.

Он с трудом верил в то, что им так повезло. Еще пару часов назад он клял судьбу за то, что жизнь должна оборваться в тот самый момент, когда он обрел настоящую любовь. И вот небеса дали ему второй шанс. Шанс, который он не имеет права упустить.

Они огляделись. Часть монастырской стены, почти развалившаяся, шла вдоль зарослей дикого винограда. Возможно, когда-то эти спелые грозди, еще не выродившиеся и не ставшие мелкими и кислыми, превращались в прекрасное монастырское вино. Теперь же они бесформенными кущами цеплялись за булыжники и остатки построек.

Ричард и Дженевив лежали прямо на земле среди зарослей винограда, посасывали кислые ягоды и смотрели в проплывающие вверху облака. Воздух был упоительно сладок. Солнце приятно щекотало лица. У Дженевив подводило от голода живот, а рука Ричарда пульсировала от боли. От земли поднимался холод, но они не боялись замерзнуть. Все мелкие неудобства казались прекрасными признаками того, что они живы и свободны!

Сириус развалился в нескольких шагах от них и жевал виноградную гроздь, морщась и ворча.

Ричард прикрыл глаза. «Дорогой Бог, – говорил он про себя, – благодарю тебя. Ты впервые услышал мои молитвы. И если в жизни человеческой ты приходишь на помощь лишь однажды, то ты выбрал самый правильный момент».

Пение птиц в зарослях, шелест листьев, далекий плеск воды – до чего же прекрасны были эти звуки!

Плеск воды?

Ричард поднялся и огляделся.

– Ты знаешь, где мы? – спросил он и внезапно рассмеялся, падая обратно рядом с любимой.

– В раю? – лениво отозвалась Дженевив, не открывая глаз.

– Ты почти угадала. Хотя очевидно, что рай нас пока подождет. Мы у противоположного берега твоего любимого пруда.

Она приоткрыла глаза и улыбнулась.

– Значит, точно в раю. Все дороги так или иначе сходятся у этого пруда.

Ричард потянулся к Дженевив и поцеловал. От нее пахло сыростью и грязью, но это было совершенно неважно.

– Я хочу купить у Кэма этот кусок земли. Часовню, пруд и эти дурацкие заросли винограда. Я хочу, чтобы наш кусочек рая всегда был с нами.

– Это было бы здорово, – улыбнулась Дженевив.

– Предложу ему любую цену, а потом буду ходить сюда ночами подглядывать за голой купальщицей.

Она засмеялась.

– Не хочу показаться слишком приземленной, но я голодна как волк. И нам обоим не мешает помыться.

– Можем искупаться в пруду.

– Нет, – покачала головой Дженевив. – Сначала займемся лордом Невиллом.

– Ого, моя воинственная королева! – восхитился Ричард. – Будь по-твоему. Немедленно отправляемся к Кэму и вместе решаем, как разобраться с мерзавцем.

Молчаливый лакей провел Дженевив в великолепную библиотеку Лейтон-Корта, где ее уже ждали Ричард и герцог Седжмур. Леди Холбрук поделилась с ней нарядом из личного гардероба, однако ни она, ни ее муж в беседе не участвовали. Дженевив жалела об этом, потому что без поддержки Сидони ощущала себя в обществе Кэмерона крестьянкой, вырядившейся придворной дамой, но не обретшей при этом хороших манер.

Опустилась ночь, и комната осветилась сотней свечей.

Едва Дженевив вошла, Сириус, лежавший на ковре, поднял морду и уставился на нее. Ричард шагнул навстречу и взял любимую под локоть.

– Как ты себя чувствуешь, милая?

С его поддержкой ей стало гораздо комфортнее.

Ричард побрился и переоделся, а потому снова выглядел безупречно.

Герцог Седжмур и его люди встретили их на полпути и тотчас привезли в особняк. Кэмерон успел получить записку Дженевив, но не знал, где искать пропавшего друга и мисс Барретт, поэтому организовал поиск практически по всему Литтл-Деррику. Он немедленно вызвал врача, узнав о ранении Ричарда, и теперь рука баронета была перевязана и покоилась на широкой ленте, закрепленной на шее.

– Мне лучше, спасибо, – улыбнулась Дженевив.

Ричард был сама галантность: усадил ее в кресло, едва касался руки, предложил глоток шерри.

– Мой портной пришел бы в ужас, – пожаловался Ричард. – Одежда Кэма велика мне и сидит бог знает как. Недалек тот день, дружище, когда ты догонишь в весе его высочество.

Герцог Седжмур насмешливо поднял брови.

– Я не толстый, а шикарный, – возразил он. – Не всем же быть тощими, как ты.

– Сегодня я еще не насытился, – признался Ричард и обратился к Дженевив: – Знаю, ты успела поесть, но тут так много пикантных закусок. Предложить тебе что-нибудь?

Девушка торопливо кивнула и покраснела.

– Да, пожалуйста.

На ней было дорогое платье из малинового шелка с золотой нитью. Ткань струилась по телу и играла в отблесках свечей. Никогда прежде Дженевив не доводилось даже примерять такой наряд. Лиф пришлось затянуть потуже, поскольку леди Холбрук была немного полнее дочери викария.

Дженевив повернулась к герцогу.

– Ваша светлость, позвольте поблагодарить вас за гостеприимство и отзывчивость.

– Вы всегда желанный гость в моем доме, – заверил ее Кэмерон. – Жаль только, что наш приватный ужин случился при таких трагических обстоятельствах.

Ричард передал Дженевив бокал шерри и тарелку с маленькими тарталетками.

Девушка с трудом удержалась, чтобы не отправить в рот все тарталетки одну за одной. Хотя она успела перекусить, голод как будто не отступил, а затаился совсем рядом.

– Итак, нам нужен план, – сказал Ричард Кэмерону, и Дженевив поняла, что пришла в разгар дискуссии.

Герцог нахмурился и бросил на Дженевив короткий взгляд.

– Кристофер, мы должны быть осмотрительны.

Ричард резко вскинул голову.

– Она знает, кто я.

Губы Кэмерона дрогнули, словно он хотел улыбнуться, но не решился.

– Прекрасно. Рад это слышать. Называть молодую леди «милой», продолжая притворяться другим человеком – это было бы ужасно. Мисс Барретт, примите мои извинения за то, что участвовал в этой дурацкой затее и даже отчасти подстрекал своего друга выдавать себя за…

– Все в порядке. Дженевив знает, что это была целиком моя идиотская идея.

Ричард внезапно опустился на колени перед креслом Дженевив прямо на ковер и обнял ее колени. Она едва удержалась, чтобы не запустить руки в его густые волосы.

– У Ричарда были веские причины ввязаться в эту авантюру, – мягко сказала она.

Он поднял на нее изумленный взгляд.

– Правда?

Ей так хотелось поцеловать его и сказать, что рассказ о детстве и юности, об издевательствах сверстников – достаточное оправдание для его глупого, но отчаянного плана. Однако присутствие герцога заставляло ее держаться слегка отстраненно.